Я задумался. Город джиннов номинально в нейтральной зоне, но мне
же как-то удается туда портоваться. С чем это связано? Ну, скорее
всего, потому что эту зону открыли для действия свитков-порталов,
иначе туда весьма долго добираться даже на маунтах. Еще один плюсик
за предположение о том, что именно джинны будут новой игровой
расой.
Старик МакЛауд пихнул меня локтем в ребра:
— Чего в облаках витаешь?
— Да так. Ты видел его доспехи из мрака? — не совсем логично
произнес я.
— Ага. Уникальный сет.
— Вот бы украсть где-нибудь такой, — мечтательно протянул я.
Гном усмехнулся и сказал:
— Нет, чтобы самому добыть. Какой-то криминальный у тебя склад
ума.
— Да я так, к слову пришлось. Ты что вообще о Чертовсоне
думаешь?
— Сделку предложил?
— Ага, сказал, что подумаю, — сообщил я. — Что-то не очень он
мне нравится. Не доверяю я ему, а почему, сам не понимаю.
— Сильный он — это надо признать. Умеет запугать, уговорить,
обмануть, но вот в плане интеллекта с ним можно посоревноваться, —
проинформировал меня казначей.
— Туповат?
— Ну, я бы не был столь категоричен, скорее больше рассчитывает
на грубую силу.
— И почему те, кто наверху, чаще всего не особенно умны? — тихо
произнес я без задней мысли, но Старик МакЛауд попробовал дать
ответ.
— Ты знаешь, ум — это тяжкий груз, и с ним непросто забраться
наверх.
Немного посидели в философском молчании, каждый думая о чем-то
своем, а потом я первым нарушил тишину, без особого интереса в
голосе спросив:
— Что там в гильдии обо мне говорят?
— Тишина. Словно и не было такого.
Его ответ меня немного покоробил. Он заметил это и криво
ухмыльнулся:
— Рыжая Справедливость почему-то не приветствует такие
разговоры.
— С чего бы это? — почти искренне удивился я. Казначей пожал
плечами. — А остальные чего?
— Ну, скучают, вспоминают...
— Мы сейчас точно об одной и той же гильдии говорим? — сказал я,
не скрывая скептичного взгляда. — Я больше поверю, что проклинают и
матерят.
Гном смешался, даже немного покраснел. Пряча эмоции, он
наклонился к земле и сорвал травинку. В этот момент у него из-за
пазухи выскочил крестик: большой такой, внушительный. Он висел на
золотой цепочке, и сам был золотым.
— Помогает? — хохотнул я, кивнув головой на крестик.
Казначей беззлобно усмехнулся, затем прикоснулся к крестику и на
что-то нажал. Из него выскочило блеснувшее на солнце лезвие. Я
подавился смешком.