Гном произнес:
— На Бога надейся, а сам не плошай.
— Мне бы парочку таких не «плошай» на всякий случай.
— Они бы тебе точно пригодились. В мире тебя всё так же ищут, —
сообщил мне Старик МакЛауд то, что я и так знал.
— Популярность, — выдохнул я притворно смущенно и всплеснул
руками.
Он молчал, но молчал так красноречиво, что я не выдержал и начал
оправдываться:
— Я не думал, что всё так закончится. Приказ отдавал не я. Мне
тоже их жалко.
— Я понимаю, — тяжело выдохнул он не слишком искренне. Винит
все-таки.
— У меня не самые лучшие отношения с неписями, но я же не маньяк
идти на геноцид целого форта.
Гном не стал бередить рану и перевел тему:
— Какие сейчас квесты выполняешь?
— Да есть один. Фигня за мной одна из трех букв должна прийти.
Скажу сразу, это не то, что ты подумал и нечего так лыбиться.
Кстати, ты как насчет нового бога на просторах Иллирии?
Казначей задумался. Я вдруг тоже... божество с джиннской
кровью... Еще один плюсик?
Гном думал долго, даже бороду подергал, ответить однозначно все
же не сумел:
— Для гильдии это могло бы быть положительным явлением, но вот
для Рыжей Справедливости... она же паладин.
— А для тебя лично?
— Мне все равно. Меня волнует другое: не слишком ли ты высоко
взлетел? Помнишь Икара?
— А при чем тут воск? — не совсем сообразил я, почему именно
такой пример, но понял, к чему именно ведет Старик МакЛауд.
— Под воском я подразумеваю твой тыл. За тобой никто не стоит, а
ты богов уже задумал менять. Не подумай, это не из зависти. Ты ведь
знаешь, что чем выше взлетишь, тем больнее упадешь?
— Ага, — согласился я.
— Знают это и разработчики Утопии. Они очень любят такие
падения. Помнишь тот разговор о неписях в форте? И чем всё
закончилось?
— Учту.
Мы немного посидели в молчании, пока он запоздало не
поинтересовался:
— Ты как вообще в норме?
— Похоже, что в говнорме, — только сейчас понял я. — Береги себя
МакЛауд, мне нужна твоя дружба.
На игровой мир Утопии опустились сумерки. Солнце уже зашло за
горизонт, а на небе появился жирный полумесяц луны и яркие точки
звезд.
— Тьфу, — разочарованно сплюнул я. — Предпочел бы менее светлую
ночь.
Ожидая наступление этой минуты, я несколько часов фармил мобов:
вся лесная живность подверглась тотальному уничтожению и имела все
шансы выиграть суд в Гааге, обвинив меня в геноциде.