Я с трудом сел и со стоном закрыл глаза, мир закружился вокруг в бешеном танце, а к горлу подкатил тошнотворный комок, который я попытался усмирить. И когда мне это удалось, я вновь принялся рассматривать то место, где оказался волею неизвестных сил. Отмечу, что пейзаж выглядел довольно однообразным – до самого горизонта расстилалась равнина, покрытая одинаковой травой, как большой газон, ни кустов, ни деревьев. Никакого жилища на многие километры, и непонятно, кто принес меня сюда и зачем. Странное солнце, на которое можно было смотреть, не щурясь и отсутствие всякого запаха. Негромкий голос за спиной прозвучал так неожиданно, что я подпрыгнул на месте от испуга. Только что здесь никого не было, а теперь в метре от меня появилась старушка. Совсем небольшого росточка (если я встану, буду даже выше, чем она) чуть сгорбленная и вся такая миниатюрная, словно за долгие годы она постепенно усохла до кукольных размеров. Голову ее венчала огромная шляпа, пожалуй, самая необычная, из тех, что мне доводилось видеть в моей недолгой жизни. Кроме разноцветных ленточек на шляпе присутствовали перья, блестящие камешки и даже чучело канарейки. Оставалось удивляться, как тощая шея старушки до сих пор не сломалась от напряжения.
– Ну-с, юноша, и зачем Вам понадобилось менять ход вещей?
Я опешил и растерянно молчал, пока меня не осенило:
– Вы – смерть? Ну, конечно же, Вы – смерть. Я умер и …
– Что за вздор, – фыркнула она, – большей нелепицы нельзя и придумать. Я совсем на нее не похожа. К тому же, с чего это Вы взяли, что смерть непременно должна явиться к Вам собственной персоной?
– Ну, как же, ведь я, это, веревкой, – я замолчал, слишком смущенный.
Еще никто никогда со мной так не разговаривал. В новой школе я был изгоем, которого в лучшем случае просто не замечали, дома мама все время смотрела сквозь меня, слишком занятая собственными мыслями, а отец, после того, как ушел от нас, заимел привычку обращаться ко мне – «братец» в те редкие дни, когда мы с ним виделись. И я не знаю, что было хуже – пустые глаза матери или это его заискивающее «братец».
Старушка ткнула в меня зонтиком (я забыл сказать, что в руке у нее был зонтик, но не совсем обычный, а кружевной, наверное, от солнца) и нахмурилась:
– Вы не должны были этого делать, молодой человек. Вашего имени нет в списке, и смерть не может придти к Вам в этот день.