– Маша!
Поднимаю на него взгляд. Его силуэт смазанный, без четких контуров. Образ совсем чужой, и аура незнакомая.
– Маша! – выкрикивает с отчаянием.
– Что?..
Молчит. Руки в кулаки сжаты, дыхание тяжелое, сбитое. Лучше бы ударил, чем чувствовать это.
– Маша… прости…
Отрицательно качнув головой, закрываю глаза. Не то. Ты говоришь не то, Руслан!
– Скажи, что это неправда… – выдавливаю с трудом, – скажи, что она шутит…
– Маша… – чувствую прикосновение к плечу и шарахаюсь, как от высоковольтного разряда тока.
– Скажи, что это неправда, Руслан!!! – кричу хрипло, – скажи!.. Скажи, Руслан!!!
– Мать твою… Маша, успокойся!.. – хватает ладонь, тянет на себя, а у меня ноги не слушаются. Я буквально повисаю в его руках.
– Скажи… скажи, умоляю…
Он фиксирует мое тело. Одной рукой прижимает спину, другой, удерживая затылок, впечатывает лицом в свое плечо.
– Скажи… – прошу беззвучно.
– Ты – моя семья, Маша. Все остальное работа. Прости. Клянусь, этого больше не повторится. Слышишь?.. Ты должна простить…
Каждое слово, как капля кислоты. Я не знаю, что осталось во мне живого, но с каждым мгновением становится больнее. Я не выдержу, это предел.
– Что ты наделал, Руслан… – шепчу еле слышно.
– Маша… без глупостей, ладно? Я все исправлю…
– Что ты наделал…
В этот момент его, валяющийся где-то у порога, телефон оживает входящим звонком. Он не шевелится, только вжимает меня в себя крепче.
– Все будет хорошо, девочка. Я горы ради тебя сверну, Луну с неба достану. Хочешь?.. Мы поедем на море… Мальдивы… Ты хотела, помнишь?.. Я куплю тебе самое крутое рекламное агентство, Маша… Я уже все придумал. К концу года куплю.
Замолчавший было телефон, снова звонит, а я впервые в жизни этому рада.
– Маша… у меня самолет… Мне нужно лететь.
– Лети.
– Пообещай мне, что ты дождешься меня здесь… Я вернусь, и мы все хорошо обсудим… Трагедии не случилось, милая. Все поправимо.
– Самолет, Руслан… ты опоздаешь.
Телефон звонит в третий раз. Грязно ругнувшись, Руслан отпускает меня и поднимает его, чтобы принять вызов.
– Да… – голос резкий, отрывистый, – помню… через десять минут выезжаем.
Отбивается и поворачивается ко мне. Я смотрю в пол, на мыски своих домашних тапок.
– На работу не ходи сегодня. Побудь дома.
Идет на меня, останавливается впритык и, оперевшись рукой в стену над моей головой, склоняется.