– Не передумала? – спрашивает Таня в трубку, – на счет обеда?
– Нет. Работы валом, – отвечаю деловым тоном, – к трем заказчики подъедут, а у меня еще не все готово.
– Ладно, – вздыхает разочарованно, – принести чего-нибудь?
– Да… на свой выбор.
Все равно я съесть ничего не смогу. С утра в горло кусок не лезет.
Сегодня пятница. Вчера Лебедев напомнил о себе огромным букетом кремовых роз. Папа сказал, что он занял половину мусорного бака. Но приторный запах цветов потом преследовал меня всю ночь.
Крутанувшись в кресле, разворачиваюсь к окну и раздвигаю жалюзи. На стоянке людно, потому что в нашем здании нет даже захудалой кофейни. Поэтому те, кто не носит с собой контейнер с едой, спешат в общепит, расположенный в паре кварталов отсюда. Вижу и Таню. Она и две другие наши сотрудницы перебегают дорогу в неположенном месте и быстрым шагом направляются в кафе быстрого питания.
А я, кажется, похудела. Юбка с талии сползает на бедра, и папа говорит, от меня глаза одни остались.
Встав из-за стола, отыскиваю на полке нужную папку, вынимаю из нее образцы буклетов, распечатываю бланки договоров. В три придут новые клиенты. Открывают то ли парикмахерскую, то ли салон красоты.
Идут конкретно ко мне. По рекомендации. Если получится, возьму новый проект и, наверное, оформлю ипотеку.
Хочу жить отдельно. В собственной квартире. Быть самой себе хозяйкой, самостоятельно решать, во сколько ложиться спать, и ложиться ли вообще, что есть, что смотреть, как громко плакать или смеяться.
С папой мне трудно, я отвыкла от его гиперопеки. Его забота душит. Жалостливые взгляды, многозначительный паузы в разговорах – все это растравливает еще сильнее.
Усевшись в кресло, кладу голову на сложенные на столе руки и закрываю глаза. От недосыпа и слез в них словно песка насыпали. В ушах звон.
Лежу так, пока в кабинет мой не заходит Таня.
– Эй, Маш… Ты чего? Плачешь опять?..
– Нет, – подняв голову, слабо улыбаюсь, – чуть не уснула…
– Я тебе пирожное принесла, – говорит она, вынимая его из бумажного пакета, – Полет. Ты же любишь?
– Спасибо.
– И вот… кофе.
Опускается на стул напротив и ждет, пока я его съем. Мой удивленный желудок недовольно сжимается.