Устриц едят живыми. Письмо на тот свет - страница 3

Шрифт
Интервал

Я иногда плачу от обиды, а иногда смеюсь над ними. Все понимаю. И знаю, что есть Бог, который все уладит. Я с ним все время разговариваю. С тех пор, как ты вдруг улетел, у меня кроме Бога никого не осталось. Я с ним на «ты».

Я с Богом на «ТЫ»!
Представляете! С Богом! На «ТЫ»!
А кто-то пальцем прокручивает мне висок…
А еще я гуляю сама по себе…
Выращиваю цветы…
И в иголку вставляю не нитку, а волосок…
Что хотите, все могу пришить.
Например, крышу к небу или наоборот.
Господи, Боже мой, как же прекрасно жить!
И на мир глазеть, скрестив руки и раскрыв рот!
Господи, спасибо тебе за все!
И за горы золота и за медь…
И за такую твою нечеловечью ко мне любовь
От которой то ли сдохнуть хочется, то ли умереть…
А пока… не знаю что тебе предложить… Пока!
Может, кофе?…Хотя… ты на ночь его не пьешь…
А может пульку распишем или партию в дурака?
Ты только пообещай, что от меня никогда не уйдешь…

Глава 2

Все все знают… Все как обычно… Но только я знаю какой ты был на самом деле. Настоящий, домашний, одинокий и единственный… в халате и тапочках… Мы с тобой прожили огромную жизнь… Десять лет как один день… Теперь я гуляю сама по себе… по твоей дороге в обнимку с семью ветрами… а ты наблюдаешь за мной со своего облака…


Мы…


За каждой малой буковкой, за каждою строкой
Ты наблюдаешь с облака и машешь мне рукой
А я смотрю на облако, вздыхаю и соплю
Ты далеко, а я тебя еще сильней люблю
Все говорят: «ты отпусти, не мучай его там,
А лучше выпей за него походные сто грамм.
Ты молода, тебе себя не стоит хоронить…»
Я отвечаю: «он еще при жизни бросил пить»
Мне говорят: «сойдешь с ума, давай охолонись»
А я прошу тебя: «ты мне, пожалуйста, приснись»
И ты мне снишься. Вот ведь как. Нас людям не понять.
И говоришь: « как же тебя мне хочется обнять»
И тянем руки мы с тобой друг к другу в мире сна.
Но между нами вдруг встает стеклянная стена.
И мы колотим по стеклу ладонью, кулаком…
Но это там, а здесь звенит будильник на весь дом…

Композитор тоже человек. И жена композитора тоже человек. А без композитора – полчеловека. Особенно если жена – поэт. Извини, но ты сам меня так назвал. Это высокое звание. Быть поэтом это значить жить с обнаженной душой и чтобы сердце болело и не заживало. Терпеть не могу когда меня поэтессой называют. Ты так меня тоже называл, когда злился. И еще хлеще называл «типа поэтесса». А я-то как злилась. Ты умный, всегда знал куда укусить. И твои укусы стали для меня прививкой. Теперь я «и хулу и похвалу приемлю равнодушно». Так что в этом месте меня уже никто не прокусит.

Следующая страница