Теперь расскажем о молодом человеке по кличке «Рыбка», он же «Рыбон». Ну, о том самом, который пытался предотвратить рискованное употребление Кабаном алкогольного суррогата. Все знакомые считали его любителем женщин, вина (за исключением апельсинового) и других чувственных наслаждений. Такое ярко выраженное мужское начало удивительным образом сочеталось в нём с миловидной внешностью и меланхолическим характером. Развратное, по сути, поведение не мешало ему в остальных проявлениях души быть образцом интеллигентности и порядочности и постоянно напоминать об этих качествах окружающим. Стремление к изяществу подчёркивалось у Рыбки любовью к французскому языку.
Венечку, которого красивая шатенка упрекала в бестактности, полностью звали Вениамином Видивицыным. Сам он считал себя философом и «исследователем жизни». И не без оснований, потому что самые банальные понятия в его объяснении становились занятными загадками науки. Веня был великолепным остроумным рассказчиком, когда пребывал в хорошем настроении. В остальное время он был занудным мизантропом. Друзья знали эту особенность его характера и всегда старались отвлекать Вениамина от общения с изнанкой действительности.
Теперь познакомьтесь с девицей – спасительницей Кабана, обладавшей, как вы уже поняли, незаурядным чувством «чёрного» юмора и повадками пантеры. Сама девушка пожелала, чтобы друзья величали её прозвищем «Семёновна». Она не просто была красива. Её облик вызывал в мужчинах столь сильные чувства, что однажды Рыбка, переживая очередной приступ депрессии, сказал про неё: «Il y a la beauté de voir ce que vous voulez vivre, et il y a la beauté qui tue comme la foudre30». Следует отметить, что сама Семёновна, вполне понимая, какое впечатление производит её внешность на противоположный пол, относилась к этому факту с большим пренебрежением, что следует хотя бы из выбора такого подчёркнуто незамысловатого прозвища.
Ну, а про себя я, как всегда, не скажу ничего. Я просто голос за кадром, помогающий вам лучше понять суть занимательных диалогов моих друзей. Так сказать «separata spiritum story31», как выразился бы Вениамин.
Итак, поезд с лязгом и скрежетом остановился, и мы высадились.
– Как называется это место? – спросил Рыбка после того, как поезд укатил дальше в бескрайнюю степь.