– Не-е! Вы чего? Мне опаздывать – не годится. Что хозяйка-то подумает? (Ну, у кого я на квартире). Скажет, без году неделя в городе, а уж ухажера подцепила.
– А вы откуда, Валенька?
– Слыхали деревню Камышовку? Не слыхали? Так вот я оттудова.
– А вы скажите своей хозяйке, что после работы достопримечательности Золовска осматривали.
– Это всякие там дома старые что ли? Вроде этого? – Валя заглянула через забор на полуразвалившийся старинный особняк с мезонином, остатками четырех колонн, мрачно черневшими проемами арочных окон и грудами камней вокруг. – Да на него посмотришь – мурашки по коже бегут. Тут, будто, нежить какая водится.
– А вы включите-ка воображение и представьте, каким этот дом был когда-то.
Валя еще раз всмотрелась в развалины.
– Да, видать, дворец был.
– Ну, дворец, не дворец, а дом приличный. Знали бы вы, моя дорогая, какие тут балы когда-то гремели. А угадайте, кто здесь жил?
– Кто?
– Одно княжеское семейство.
– Что? Настоящие князья?! – восторженно воскликнула девушка.
– Какой же вы милый ребенок, Валенька! – улыбнулся Алик. – А теперь, сударыня, позвольте представиться – князь Альберт Лунный, законный владелец этого, как вы изволили выразиться, дворца.
– Да, ну вас, Алик! – Валя потупила взгляд, пряча смущенную улыбку. – Смеетесь вы надо мной…
– Ой! Кто это?! – взвизгнула она вдруг.
В оконном проеме мелькнул женский силуэт.
– Да, вы, Валенька, не иначе, призрак княжны увидели.
– Какой-такой княжны?
– Это – дом с привидением. – Луньев лукаво улыбнулся.
– Опять смеетесь?
– Ну, не сердитесь! Да, привидение, обитающее в этих развалинах, многие считают выдумкой. Хотя слухи о нем не прекращаются в течение почти трех веков. А вот княжна Глафира Сугубова действительно существовала. Это уже – исторический факт. Будучи девицей двадцати лет отроду она застрелилась в собственном будуаре. Причины этого самоубийства до сей поры остаются для всех загадкой. А загадочные личности, как известно, – притягательны.
– А я так думаю, – сказала Валя, – видать, соблазнил какой прощелыга княжну-то, да и бросил. Что ей, бедной, оставалось делать-то?
Алик посмотрел на спутницу изумленно.
– По-вашему, стало быть, любовные драмы стоят того, чтобы сводить счеты с жизнью?
Вдруг Вале показалось, что из другого черного оконного проема выглянуло бледное, как смерть, лицо.