Эй, что вы там говорите? Никогда не думающая, голая женщина, без всяких фигур, кроме её собственной, гораздо соблазнительнее той, что я сейчас описал? Хм… Так действительно скажут многие мужчины, если, разумеется, вдруг решат говорить честно.
«Я верен тебе, дорогая, потом что люблю» – стандартный вариант псевдоправды. Подают, как благородное и возвышенное признание. Однако если бы сказитель был искренен, то сказал следующее: «Я верен тебе, благоверная, ибо голливудская актриса мне не достанется. Даже твоя более сексапильная подруга Дана меня бортанула, и вот мы в браке, чмок-чмок, но стоит чему-то гораздо более лучшему стать для меня доступным, и ты получишь отставку».
Почти все хоть раз думали, что не выдержат некую суровую правду, но почти все её выдерживали, и лучше всего обычно те, кто привык к неотвратимым испытаниям с детства. Что вообще значит расхожая фраза: «Я этого не выдержу». Вряд ли у тебя остановится сердце от информации о том, что муж вторгался в организм другой женщины, даже если ты всё ещё любишь изменщика. Ты наверняка выдержишь то, что якобы не выдержишь – не ври себе, чтобы потешить невроз. Испытание обычно страшнее перед его началом, чем в самом процессе, хотя, посадка на кол, вне всякого сомнения, составляет одно из исключений для данного правила.
После этого замечательного, капельку хаотичного, отступления, вернёмся, наконец, к моим словам и вкусам.
Я всегда был перверсивным: женщины с мощным мозгом представляются мне горячими. Особенно в том случае, когда при мощном интеллекте у них ещё и ангельская внешность.
Кто, впрочем, скажет, что есть ангельская внешность? Это когда дама похожа на одну из скульптур в нашем главном костёле? Или на куклу? У неё модные нынче губы, которые как будто долго били ракеткой для пинг-понга, пока те не приобрели нужную форму? Пам-пам-пам.
Но кто такой этот Магистро Тет, чтобы судить. Он, то есть я, как раз никогда не забывает: вкусы бывают разными. Можно не говорить: фильм чепуха, книжица тупая, девица страшная, а вместо этого корректно сообщать: «не в моём вкусе». Впрочем, вернёмся к игре!
– Детский мат уже не пройдёт, да? – спросил я и резко приподнял брови.
– Это факт! – уверено заявила Аля, кусая губки и потирая свои ладошки.
– Ну что ж, – ответил я девушке. – Попробую показать испанскую партию, хотя я, честно говоря, держу в памяти лишь название, что вот, мол, что-то там испанское в этих шахматных дебютах навострено.