– Это тебе все дед рассказал? – интересуюсь я.
– Не, – Витя качает головой. – Дед наплел историю о фашистах, которые стоили здесь дорогу в тыл, а я это в инете нашел, да в музее нашем поспрошал.
Девчонки задают еще вопросы, интересуясь возрастом дороги, а парни пытаются отковырять кусок рельс. Интересно, а почему местные не растащили их на металлолом? Я интересуюсь вслух, на что Витька отвечает:
– У них серийный номер выбит, не продашь. Дед долго возмущался, тоже наживиться хотел, да не вышло.
Я киваю и перевожу взгляд обратно. Мне отчего-то жаль дорогу. Построенная для военных нужд не в то время и не в том месте, она никогда не видела никаких поездов, кроме спецтехники. А значит, так и не выполнила свое предназначение.
Крутимся возле рельсов еще минут двадцать, а после возвращаемся. Краткий экскурс в историю закончен, можно дальше рассказывать байки и любоваться лесом вокруг. Мы с девчонками собираем букеты, планируя забрать их с собой в город, плетем венки и снова собираемся готовить. Такова походная жизнь – сначала ты идешь куда-то, потом готовишь, ешь и снова идешь.
1
Теплый свет костра, перебор настраиваемой гитары искупают приставучих комаров и настраивают на благодушный лад. Разбившись по парочкам, мы кутаемся в спальники и наперебой предлагаем песню. Впрочем, ночь длинная, мы обязательно успеем спеть все.
Ближе к трем Света с девочками уходят спать, как и Андрей с Антоном, оставляя меня и Витю у костра. Мы переглядываемся и тоже двигаемся в сторону палаток, потому что завтра идти обратно, а петь уже болит горло.
Впрочем, мне не спится. Это я понимаю, свернувшись под боком у Светы. Я, совершенно городской человечек, не могу уснуть в лесной тиши, не слыша ни шума проезжающих машин, ни соседей за стеной. Пролежав минут двадцать и осознав всю бесполезность этой затеи, я выбираюсь из палатки и иду к железной дороге. Та, отчего-то засела в моих мыслях и никак не отпускает.
На полпути меня окликают громким шепотом, я вздрагиваю, но послушно замираю. Витька догоняет, спрашивает, чего мне не спится, но на мою просьбу проводить к рельсам, лишь вздыхает и, подхватив под локоть, послушно ведет к ним. Прекрасный друг.
Мы устраиваемся под той же сосной, где были днем. Я набрасываю край спальника на плечо парня и усаживаюсь поближе. Не сговариваясь, выключаем фонари и замираем, погружаясь каждый в свои думы. Мысль о предназначении дороги крутится в голове, и я озвучиваю ее вслух: