– Где же я? – спросила у тишины, темноты и знакомого коврового запаха. – Точно! Сначала нужно открыть глаза! – открыла и дыхание, что у нее было, куда-то убыло, оставив на месте только открывшийся рот, который разучился втягивать и вытягивать и теперь не мог ничего, кроме как быть открытым.
Теперь первый вопрос показался еще более волнующим и актуальным.
– Где же я? – сидела в зрительском зале на неудобном театральном стуле с твердой спинкой, что точно придумана против человеческих спин.
– Прямо как в «Сверстнике», – вспомнила Женя то двоякое ощущение, когда внимание никак не может определиться, куда ему все-таки направиться: на спектакль спереди либо на неудобную спинку сзади. Даже поерзала ей немного, чтобы вспомнить, как это тогда было. Все также неудобно и твердо. – Класс! – обрадовалась Женя. – Точно так и было!
Зал этот, впрочем, был побольше, чем в том театре, куда ее так часто в составе класса водили в начальной школе, хотя и больно напоминал его. Такой же советско-красный и старомодный, с запахом пыльных штор, ковров и еще чего-то из запылившегося прошлого. Спинки стульев поголовно бархатные, с торчащими красными ниточками. Если бы не эти ниточки, то половина удовольствия от сидения на стульях тут же бы покинула зрительский зал.
Воспоминания спины – это, конечно, хорошо, однако спина не давала ответа на главный вопрос, а потому Женя решила переключить внимание вперед на сцену – прямо как на том маленьком спектакле про вред наркотиков, где встречаются двое повзрослевших друзей и разговаривают о всяком, а потом выясняется, что один из них умер. Почему-то именно этот спектакль всегда ассоциировался у нее с букетом театральных запахов и неудобств.
Нащупала в кармане кассетный плеер – не думала она, что еще хоть раз подержит его в руках. Пальцы никогда не забудут расположение этих четырех кнопок. Куда же он тогда делся? В том детском лагере украли вроде… (вспомнила она «Сосновый Утес») – А если плеер, то… – обрадовалась Женя. – Значит, и Они тоже где-то рядом!
И, правда, те самые несуразно огромные Наушники лежали на соседнем стуле. И стоило только их поднять, как стул от облегчения поднялся. – Сколько же они весят? – удивилась Женя, но накинула их себе на шею и, убедившись в их прежней легкости (шея-то не отвалилась), посмотрела вперед и чуть не упала назад.