Боль пронизывает все тело. Я падаю на землю. Стон вырывается из груди. Рядом со мной обезглавленное тело женщины. И из груди доносится тихий всхлип, переходящий в вой. Это не я!!! Так и хочется кричать, но нет уже сил. Казалось, вместе с яростью из меня выкачали все соки, и я, подрагивающей кучкой плоти валюсь рядом со своей (что отвратительно сильно бьет по нервам и сознанию) жертвой.
И я слышу чей-то крик на непонятном языке. И боль стегает по измученному телу. Но это все – где-то там, за стеной из самоосуждения и непонимания.
Кровь на моих руках… Кровь человека!..
И тут меня накрывает тьма, отгораживая сознание от нечеловеческой вины и торжествующего воя подсознания. И вместе с тьмой чувствую касания чего-то жгущего. И при этом – мягкого.
II
. Интересный человек в неинтересных обстоятельствах
Первой мыслю, что забрела в гудящую, словно набатный колокол, и такую же тяжёлую башку было: "Как же я вчера так надрался?.. И главное – чем?" Муки похмелья Керну приходилось испытывать и прежде, но каждый такой случай был особенным, если не сказать уникальным, потому что тощее тело оборотня переваривало себе на благо почти любую отраву. Впрочем, было бы желание, как говорится, а способ сыщется.
Несколько минут он тяжело сопел, безуспешно пытаясь оторвать голову от дощатого пола, но не преуспел в этом. Пить хотелось неимоверно и, чтобы отыскать живительную влагу, глаза всё же пришлось открыть. Следующая мысль не имела какого-либо словесного выражения, это было одно единственное ощущение полного и абсолютного непонимания всего, начиная от своего места во вселенной и заканчивая временем суток.
А потом сквозь пелену белого шума стали прорываться осколки воспоминаний. Керн не пил вчера ничего спиртного, да и вообще ничего, кроме воды. И не ел дня уже, наверное, четыре, а может и больше, кто знает, сколько он провалялся без сознания. Что-то, определенно, пошло не так. Может быть, в тот момент, когда он открыл колодки и попытался сбежать. Или ещё раньше, когда решил, что сможет попасть из Таллинора в Гульрам без попутчиков, и покинул купеческий обоз, с которым отправился в путь, при этом прихватив кое-что из товаров. Или задолго до того, когда, прикончив двух стражников, бежал из Таллинорской крепости с такими же преступниками, как он сам. Или когда угодил в эту самую крепость за воровство. И так он перебирал событие за событием, отматывая время назад, пока не добрался до момента собственного рождения, который тоже счел неудачным.