Пока он пошёл умываться в ванную, я окинул взглядом интерьер его номера. Стены здесь были расписаны всё теми же красочными изображениями дельфинов, осьминогов, античных воинов и древнегреческих триер, что и в холлах и коридорах гостиницы. Сама же обстановка была довольно скромной: широкая двуспальная кровать, кресло, гардеробный шкаф, тумбочка с телефоном, холодильник с баром, панель телевизора на стене да расписанный теми же античными героями журнальный столик с деревянным стулом. Ещё один небольшой пластиковый стол с двумя такими же стульями виднелись за стеклом на балконе.
Осмотревшись, я не спеша снял с себя пиджак и повесил его на спинку кресла. Потом, вспомнив, достал из него и бросил на кровать Мавританского купленную накануне местную газету «Cyprus Mail», уже немного помятую, и свой шёлковый платок, которым часто повязывал шею в ветреную погоду, а в жару убирал в карман. Нет-нет, не такой, как у шекспировского Отелло с земляничным узором, а обычный синий – цвета моря с традиционной в этих местах лефкарской вышивкой.
Когда Мавританский появился из ванной, вытирая полотенцем обгоревшее лицо, я, прикрыв свой платок газетой, спросил его, почему он со своими артистами поселился именно в этом отеле, а не где-нибудь на первой береговой линии у моря.
– Всё из-за денег! – развёл он руками. – На лучшие варианты бабок не хватило. На время фестиваля цены на проживание в Пафосе взлетели до небес, так что все крутые отели загодя выкупили иностранцы да наши москвичи. А нам – на что хватило, то и досталось. Но и здесь, в принципе неплохо: до променада десять-пятнадцать минут ходьбы, зато прямо за углом через дорогу – крупный молл. Мы туда закупаться ходим: там и шмоток дешёвых, и бухла завались.
– Так что же тут у вас произошло? Что в полиции говорят? – спросил я Геннадия Романовича, усаживаясь без приглашения в кресле.
Он присел на кровать, снова закрыл лицо махровым полотенцем и тяжело вздохнул:
– Что же тут произошло? – эхом донеслось из-под мокрой тряпки. – Если бы мне самому кто-нибудь это объяснил.
– Номер-то ваш, смотрю, не опечатали… Что же всё-таки сказали в полиции?
– Что сказали… – снова эхом ответил он, но уже без полотенца. – Допросили меня, Грубанько и Бескрылова – всех наших, кто жил в этом корпусе отеля. Мы ведь вечером после ужина, перед тем, как убили Руслану, посидели вчетвером у меня в номере, выпили немного, а потом они все разошлись. Поэтому, когда я нашёл труп за дверью, полицейские сразу осмотрели мой номер, но здесь не было никаких следов борьбы, всё культурно-чинно-благородно, сняли отпечатки с посуды да ушли. А ведь Руська в тот вечер обещала прийти ко мне на ночь, а вон оно как всё вышло…