Тут функционер снова взялся за полотенце, чтобы утереть слёзы, но скоро продолжил:
– Я ведь почему хотел с вами встретиться, Лукас. Помните, тогда на яхте вы с Русланой вспоминали Светлану Ильинскую? Так вот: в полиции сказали, что в тот же день, когда убили Русю, здесь неподалёку, в другом археологическом парке – «Гробницы царей», в склепе нашли и труп Светланы. Её еле опознали. У неё всё лицо было разбито камнем. А так как Руслана должна была изображать здесь в моей мистерии Афродиту, а Ильинская в спектакле у Юлиана Грыжева сыграла на фестивале Дездемону, то в полиции пытаются связать эти два убийства между собой. Думают, что какой-то маньяк убивает русских актрис, играющих на фестивале главные роли богинь и героинь. Это по их версии.
– Так здесь в отеле, наверняка, камеры же везде понатыканы. Неужели по ним нельзя было определить, кто убил Руслану?
– Да в том-то и дело, что это вспомогательный корпус отеля. Здесь даже ресторана своего нет – он у них в главном здании, мы туда ходим завтракать и ужинать. Там вот, действительно – кругом камеры! А в нашем корпусе, оказывается, они только на ресепшн, по периметру здания, в саду да на крыше, где бассейн. А в коридорах их нет! Поэтому и не понятно, кто, куда и в какой номер той ночью шастал. Посторонние в гостиницу не заходили – значит, получается, Руслану убил кто-то или из обслуги, или из постояльцев. А раз тело её нашли у моего номера, то и подозрение первым делом пало на меня. Но это же полный абсурд! – возмущённо взмахнул он руками: – Я ведь любил её!
В этот момент взгляд мой упал на его всё ещё продолжавшие валяться на полу обляпанные коммандарией штаны. Так же, как и недавно в кафе на набережной, я снова вспомнил Уайльда, но на этот раз не удержался его процитировать:
– Любимых убивают все,
Но не кричат о том.
Издёвкой, лестью, злом, добром,
Бесстыдством и стыдом,
Трус – поцелуем похитрей,
Смельчак – простым ножом.
Любимых убивают все,
Казнят и стар, и млад,
Отравой медленной поят
И Роскошь, и Разврат,
А Жалость – в ход пускает нож,
Стремительный, как взгляд.
Любимых убивают все –
За радость и позор,
За слишком сильную любовь,
За равнодушный взор,
Все убивают – но не всем
Выносят приговор.
– Что, опять стихи? – выслушав меня, спросил Мавританский. – Может, хватит уже. Мы ведь здесь не на экскурсии!