– Нет, я у Тартара5 тогда работала.
Элизабет одета в синюю футболку, вельветовые прямые штаны, и ее русые недлинные волосы убраны в потрепавшийся тощий хвост. Густые темные брови нависают над ненакрашенными глазами, под которыми синяки чувствуют себя, как дома, а кожа на подбородке слегка обвисла. Женщина крупная и высокая – ростом с Андрея, облаченного в черную футболку и синие джинсы.
Заканчивая ужин, Элизабет рассказывает парню, как у нее все начиналось. Первой командировкой стала поездка на вторую гражданскую войну в Судане; Андрей тогда только пошел в садик. Как и он сейчас, в 1983-м она думала, что журналисты могут что-то изменить.
– Страшно было? – спрашивает молодой человек, доедая кусок пиццы с ананасами и запивая ее холодным чаем.
– Немного, но самое жуткое – это возвращаться в Судан и видеть руины, оставшиеся на месте твоего дома и смотреть, как твои закадычные друзья детства убивают друг друга. Так что наши переживания никогда не сравнятся с тем, что чувствуют местные.
– Это да, – Андрей вздыхает.
Парень не собирался заниматься с ней сексом, в командировках он предпочитал думать исключительно о работе, но жгучее желание, овладевавшее им все с большей силой, достигло своего апогея, смешиваясь с уважением, которое вызывала у него эта женщина. После ночи, проведенной вместе, они решили встречаться и в Европе, так как оба свободны.
Из панорамных окон открывается вид на ночной 13 округ, в котором расположен самый большой в Европе азиатский квартал. Сидя практически в пустой редакции за компьютером с энергетиком в руках, Андрей закрывает папку, в которую собирает материалы, которые могут послужить доказательством или опровержением наличия у Ирака оружия массового поражения, и открывает старые видеорепортажи Элизабет из других мест. С упоением пересмотрев их по несколько раз, он с ужасом глядит на часы: время поджимает, а его мысли с каждой минутой улетают все дальше от Ирака, и становится абсолютно неясно, почему 23-летнего парня должна занимать политика, если он, кажется, влюбился: впервые, по-настоящему, навсегда и, конечно, очень не вовремя.
– Нашел что-нибудь? – спрашивает 26-летний темноволосый Пьер, подходя к нему.
– Пока ничего убедительного, – Андрей протирает глаза.
– Долго еще сидеть будешь? Могу подбросить тебя до дома.