Отчаявшаяся получить хоть какую-либо информацию, Маринка замкнулась и перестала с кем-либо общаться. Только маленькую дочку Олеську к груди прижимала, на минуту с рук не спускала да темный платок на голове туго-туго затягивала. Словно это могло помочь беде.
А когда в селе появились первые серые мундиры, произнесла обреченно: вот и дождались… Что она хотела этим сказать, Митрич расспрашивать не стал. Но в этот момент ему, много повидавшему в своей жизни, стало как-то страшно за будущее своих близких. Уж слишком обреченно прозвучали слова, слетевшие с губ дочери.
Старик постоянно вспоминал, как младшенькая, семнадцатилетняя Ксенька, недавно пополнившая ряды комсомола, услышав страшное сообщение о начале войны, сразу встрепенулась. Никто в избе даже не заметил, как девушка исчезла. Лишь несколько дней спустя случайно узнал, дочка ездила в райцентр на прием к секретарю райкома партии Акиму Гавриловичу. О чем они там говорили, отец не ведал, но Ксенька возвратилась очень довольной.
Краем уха Митрич слышал, как она собирала женщин и говорила им: пощады от врага ждать не стоит. Огнем выжгут все, что не понравится. Ей не особо верили. Кое-кто и вовсе считал, коли встретят немца хлебом и солью, ничего плохого не случится. Некоторые бабы твердили упрямо: при большевиках жилось худо, в церковь нельзя было ходить, весь урожай требовали в колхоз отдавать. А сейчас куда легче всем станет!.. Заживем, как в раю, а то, что по радио говорят да газеты пишут, полное вранье. Словом, ее пламенные речи уходили, словно вода в раскаленный песок. Только шипение в ответ раздавалось.
Быстро сообразив, что народ поймет трагизм ситуации лишь когда сам кровью умоется, девушка собралась уходить партизанить в лес. Митрич, узнав об этом ее желании, отчаянно ругался – виданное ли дело молодой девке с винтовкой в руках по кустам бегать да с мужиками в землянках жить! Возмущалась и его жена Ульяна Никитична.
– Будем жить тихо и мирно, никто нас не тронет, – твердила супруга.
Но Ксенька слушать не стала, стрельнула такими же яркими как у старшей сестры голубыми очами и исчезла в ночи, будто ее и не было. С той поры семья о ней никакой весточки не имела.
Ульяна Никитична очень переживала – как там ее кровиночка? Митрич надеялся, наступят холода, вернется в теплую хату. Да где там!.. Ксенька оказалась стойкой девчонкой и терпеливо сносила все невзгоды.