– Раз уж вы все равно здесь, подержите лампу, – попросила доктор. – Мне надо рану зашить.
Шугарин сел на кровать, и Фельтинская передала ему лампу, попросив держать ближе к ране. Когда она достала иглу, девушка испугалась.
– Вы туда не смотрите, – сказал ей Шугарин. – Вы на меня смотрите. – Девушка уткнулась взглядом ему в грудь. – Волосы у вас хорошо пахнут. Гардения, вроде.
– Она, ой! – крикнула девушка, когда доктор уколола рану.
– На меня, на меня, – вернул ее Шугарин. – Бабушка моя, царство ей небесное, тоже гарденией голову мыла. Я маленький был, спрашивал, зачем, в том смысле, от чего она помогает. Она говорила: «Не всё бог создал для пользы. Есть и просто так, для счастья».
– Мне говорили – ой! – она для густоты помогает.
– Это тоже может быть. Вы отвар делаете или так настаиваете?
– Так настаиваю. Отвар меньше пахнет – ой!
– И настоем споласкиваете?
– Я в рукомойник его заливаю пополам с водой и голову под него сую.
– В рукомойник? – переспросил Шугарин. – Интересно как. Бабушка просто из ковшика поливала. Вы не смотрите туда, доктор уже почти зашила. Стежки какие у вас аккуратные, прямо загляденье. Сразу видна женская рука.
– У меня рука доктора. – В голосе Фельтинской слышались нотки раздражения.
– Доктора тоже разные бывают. Мне вот ногу кое-как зашили, шрам кривой остался. А вас рука легкая, совсем незаметно будет.
Фельтинская завязала последний узелок и отрезала ножницами нитку.
– Вот и все, – сказала она. – Осталось только забинтовать. Давайте я лампу на столик поставлю, – предложила она Шугарину. – Вы, наверное, устали держать.
– Нет-нет, вы бинтуйте, я подожду. – Не отрываясь, смотрел как пальцы доктора укладывали петли бинта одну за другой. – Ловко вы.
– Много практики.
– Это да, это я понимаю. Куда лучше, когда у женщины много практики с бинтом, чем, скажем, с наганом.
– Не одобряете эмансипацию? – прищурилась Фельтинская.
– Когда как. Женщины, они ведь очень впечатлительные. Мужчине, чтобы до крайности дойти, серьезные причины нужны. Женщина может на крайность пойти только затем, чтобы доказать, что она не слабее.
Фельтинская закончила перевязку и начала складывать инструменты в свой саквояж.
– Вы не думали, что если женщина берет в руки наган, у нее есть на это причины?
– Это да, – кивнул Шугарин, – без причин такое не случается. Года три назад у нас банда была, грабили нагло, а поймать мы их долго не могли.