– Следы как следы. Может, кто на стреме стоял.
– Для дозорного уж больно место неподходящее. Если бы я этот магазин брал, я бы вон на том углу человека поставил. – Он показал рукой на перекресток шагах в тридцати от магазина. – Оттуда улица в обе стороны просматривается и еще переулок виден. И потом, на стреме наружу смотрят, головой вертят, а этот как приклеенный стоял, даже с ноги на ногу не переминался.
– Это откуда известно?
Карагач махнул рукой, приглашая следовать за ним на улицу. Они обошли магазин и присели на корточки у витрины с наружной стороны. Следы были хорошо видны на горке песка.
– Видите, как резко отпечатались? – Карагач показал на четкий контур. – Видно, что встал и не вертелся.
– Похоже, – согласился Шугарин. – Стало быть, есть у нас свидетель. Только где его искать?
– Есть тут у вас место, где беспризорники ночуют?
– Ближайшее будет на Ильинке у котлов, в которых асфальт варят.
– Вот там и будем искать нашего свидетеля.
Шугарин покосился на отпечаток. – Ботинки-то большого размера. Почему вы, Семен Васильевич, на пацана подумали?
– Смотрите, как близко следы расположены, – указал Карагач. – Вы, Федор Петрович, попробуйте встать также.
Шугарин поставил ноги рядом и вопросительно посмотрел на собеседника.
– Постойте минут пять. Я покурю пока. – Карагач достал железный портсигар в виде приплюснутого цилиндра и снял крышку. – Угощайтесь.
– Спасибо, не балуюсь. Долго мне стоять?
– Минуты не прошло. Что вы нервничаете?
– Так неудобно же.
– Это потому, что взрослый мужчина ставит ноги на ширину плеч. Наш свидетель их тоже поставил. Да только плечи у него аккурат в половину ваших будут. И еще вот на это обратите внимание. – Он показал на полоску на правом следе рядом с каблуком. – Подошва у этого свидетеля либо веревкой, либо проволокой подвязана. Отец или мать к сапожнику бы отнесли. Три-четыре гвоздя и порядок. Да, видно, некому нести.
Шугарин вернулся в магазин, а Карагач остался снаружи докуривать папиросу.
Когда в дальней комнате эксперт закончил фотографировать мертвое тело с разных ракурсов и двое санитаров унесли его, Костанжогло обнаружил под стулом кусок плотного картона. Это была фотография, добротная, еще дореволюционная, сделанная в южном ателье, щедром на пыльные пальмы и фикусы. Взгляд Григория равнодушно скользнул по пяти фигурам и задержался на шестой. Осторожно, чтобы не привлекать внимания остальных, Костанжогло поманил пальцем Шугарина, и, когда тот подошел, показал ему находку.