С выставленной в защитном жесте ладони капала кровь.
Взвыв, Белый рванулся из трясины, вложив в рывок всю ярость и звериную силу. Вязкая жижа хлюпнула, нехотя отпуская на волю, и Белый влетел в окровавленную руку, впившись в нее губами и ощущая вкус железа и тины, пота и травы.
Вкус жаркой волной опалил горло, запах туманом окутал голову. Трава пустила в нем корни, защекотала кожу миллионом взошедших побегов, болотная тина оплела мышцы, и Белый только успел скинуть мантию и отшвырнуть ее далеко от себя, когда суставы вывернула слепящая боль.
Порой не нужно ни полной луны, ни глупых заклинаний, ведь даже одна капля крови делала его живым, ведь, если приходит время чудовищ – нужно становиться чудовищем.
Болото отрыгнуло его, как несъедобный кусок. Сгруппировавшись, Белый опустился на все четыре конечности, уже зная, что боль не продлится долго. Оскалившись, он завыл так высоко и страшно, что звезды, дрожащие на неизмеримой вышине, вторили перезвоном серебряных колокольцев.
Костяной монстр выпростал одну из многочисленных рук, но Белый оказался быстрее.
Оттолкнувшись сильными, покрытыми густой белой шерстью лапами, полоснул лезвиями когтей. Пусть мертвая плоть не чувствительна к боли, но силы перевертня хватило, чтобы выбить несколько сочленений.
Над ухом защелкали гигантские зубы.
Нырнув под брюхо, Белый одним укусом перемолол в труху ребро, вторым располовинил бедренную кость. Монстр неуклюже кружился на месте, пытаясь достать противника. Похрустывали суставы, с влажными шлепками падали ошметки кожи и внутренностей. Белый видел – гораздо лучше, чем человеческим зрением, – как переползают с места на место кости, пытаясь залатать раны.
Шкуру обожгло болью.
Перекатившись через голову, Белый заметил выступившую кровь. Встряхнулся, прыгнул снова.
Клыки крошили старые кости, будто хворост.
Костяной хвост чудовища, спаянный из позвонков, хлестал по бокам, но Белый продолжал кромсать и рвать, давился трухой и гнилью. Человеческие черепа лопались на зубах, как ореховые скорлупки.
Зубы чудовища клацнули в близости от его шеи.
Отпрянув, Белый припал к земле.
Он уже не думал ни о чем и ничего не помнил: ни как очутился на болотах, ни кто кричит ему, тщетно пробиваясь сквозь обложивший уши звон, ни отчего звезды закручиваются тошнотворной спиралью. Он чуял раздражающе сочный запах живого человека – легкой добычи для зверя. А за добычу нужно было побороться.