На покрытом белоснежной накрахмаленной скатертью огромном круглом столе каких только угощений не было, что выдавало настойчивое стремление ублажить гостью. В комнатах сновала прислуга. Всё вокруг сверкало и говорило о большом достатке хозяина. Эту роскошную квартиру сыну оплачивали живущие в Грузии высокопоставленные родители. Зоя изумлённо оглядела пиршественный стол и заговорила было о занятиях, но грузин жестом остановил её. Как можно учиться на голодный желудок, да ещё «такой, вах, ослепительный красавица», эмоционально говорил он и прикладывал руку к сердцу. «Чемо сихаруло! Ламазо! Мшвениеро!». Она тут же ушла, удивляясь, как сразу не поняла этого человека».
Народная память оставила потомкам и такие воспоминания:
«К огорчению преподавателей, она подала документы о переводе в южный город С. в мединститут. Формальным поводом стали затяжные простуды. Слабому, подорванному здоровью не подходил сырой климат северной столицы. Но в глубине сердца Зоя знала настоящую причину своего решения. Её забирала из Ленинграда любовная хандра, положить конец которой могло единственное – быть там, где любимый.
Перспективную студентку не отпускали. Руководство Ленинградского мединститута уговаривало Коровину передумать. Ей предлагали путёвки в лучшие санатории страны, обещали много чего хорошего. Но нет. Решение принято.
На юг она ехала с огромными надеждами и верой в счастье. Все мысли её были о Пете. Когда за окном поезда запылало яркое солнце, побежали сухими волнами степные просторы, сердце Зои переполнилось радостью. Казалось, не жаркие горизонты, а сама жизнь открывалась перед ней многообещающим ликованием.
Как это было в Ленинграде, так повторилось и в городе С. – отличницу Зою в вузе заметили и полюбили. Открытая, бескорыстная натура, она принимала жизнь всем своим сердцем, не впуская в него плохого, и как бы не видя это плохое. Она с удовольствием помогала новым подругам в учёбе, сидела с ними над учебниками, делилась конспектами. Но главным стержнем жизни в тот период был для неё Петя. Встречи с ним теперь стали частыми, и влюблённые, пожалуй, впервые получили возможность ближе узнать друг друга.
Разочарования начались очень скоро.
– Ты не мужик, а баба!
Услышав знакомый голос, Зоя остановилась. Идти или нет. Петя кого-то ругал, над кем-то насмехался. Она решилась и вошла в его комнату. На кровати сидел молодой мужчина, он вязал и как бы не обращал внимания на адресованную в его адрес брань. Своего соседа по комнате Петя терпеть не мог. «За бабство», – говорил он. Соседа звали Богдан. Родом из украинского села, его любимым занятием было вязание. «Я семье помогаю, зарабатываю вязанием», – объяснил товарищам. Да, собственно, никто его и не поддевал за такое увлечение. Кроме Пети. «Чего ты взъелся на него?» – урезонивали товарищи. На этот раз охладить Петю пришлось Зое. Таким она его не знала. Она с удивлением посмотрела на жениха, перевела взгляд на Богдана. Тот улыбнулся ей, показал глазами на Петю, мол, видишь, успокоиться не может. Зоя не без интереса взглянула на рукоделие в руках молодого мужчины, ей вспомнились швейные труды отца, Коровина Павла Павловича, с детства по велению родителей занимавшегося семейным ремеслом – плетением кружев, а затем и шитьём кафтанов.