А вот в одном из уголков воспоминаний затерялся Игорь Щербатый, поклонник из родного города, учащийся медицинского техникума. Он сильно приударял за Зоей, буквально волочился там и сям, преследовал на танцах, не давал проходу на занятиях. Она помнит его наглый взгляд, белобрысый чуб, падающий на лицо, словно владелец чуба прятал от стыда глаза. Ему, наверное, было чему стыдиться, мысли в нём были далеки от чистоты, и это Зоя вскоре поняла, когда наконец он добился от неё разрешения проводить её домой после танцев. Вот там, на тёмной улице, когда подходили к дому Зои, он и показал себя, проявил вольность, дал свободу страсти, подхватил лёгкую, тонкую, как тростинка, на руки, закружил, стал губами искать губ в желании получить ответный поцелуй. Зоя вырвалась, отвесила яростную пощёчину, он на всю жизнь запомнил, и убежала домой. Он долго не мог поверить, что на этом всё закончилось, что своим вольным поведением он воздвиг между ними пропасть, он не хотел поверить, что будущего с Зоей у него не будет, и всё почему, почему?! Лишь потому, что попытался поцеловать, какая чушь, неужели такой пустяк, и девушка он него отказалась? Невероятно, этого быть не может, он был потрясён, обескуражен, уязвлён. Он приходил и к ней, и к её родителям, каялся, по-настоящему плакал, умолял о прощении, божился, что любит. Бесполезно.
И вот теперь перед ней тот, кого она всем сердцем любит, ради которого бросила связанное с наукой блестящее будущее в Ленинградском мединституте, бросила северную столицу, оставила всё самое лучшее, что ей сулила судьба на берегу Невы, и приехала в этот красивый, пропитанный солнцем, город, приехала к любви, к надежде на огромное счастье. И это огромное счастье в одно мгновение перечёркнуто несколькими словами, грубыми, страшными словами, каких никогда никто не смел произносить в её присутствии. И эти слова она услышала из уст горячо любимого человека, которому желала отдать сердце и душу. Эти гнусные слова вошли в сердце как нож, резанули по любви, и кровь будто хлынула невидимо на землю, и казалось, в ответ земля зарыдала, потрясённая случившимся. И шла по этой, будто обагрённой её собственной кровью, земле Зоя и не могла прийти в себя, не могла поверить в случившееся горе. Слёзы так палили её лицо, что уже не нужны были морские ветры и белые птицы над синей гладью, её щёки были солью и горячей болью морских волн, её глаза были солью и болью жестоких ветров, ворвавшихся в сердце, уничтоживших нежность и доверие к тому, что до вчерашнего дня казалось святым и непорочным. Святость отношений исчезла, непорочность надежд сгорела под натиском горячих, как пламя, девических слёз. Она точно и навсегда поняла – с этим человеком ей больше не по пути, и никогда, ни за что она не свяжет с ним свою жизнь.