Умывшись, я взглянул на себя еще раз – светодиодная панель, находившаяся над зеркалом, неровно освещала мое лицо, оттеняя некоторые его черты, что придавало мне совсем уж болезненный вид. Надо будет пройти сеанс восстановления в капсуле регенерации, подумал я, затем вышел в коридор и двинулся в сторону кают-компании.
Ольга сидела за обеденным столом в своем светло-голубом комбинезоне и громко хрустела яблоком. Ее задумчивые глаза скользили по экрану лежащего перед ней планшета. На короткий миг она перевела взгляд на меня, поздоровалась и тут же снова углубилась в чтение, совсем не беспокоясь, поприветствую ли я её в ответ.
– Доброе утро, – ответил я, заливая сухие кукурузные хлопья синтетическим молоком.
Каждый завтрак одно и тоже – это пресное молоко и это безразличное выражение на ее пресном лице.
Пару лет назад ей перевалило за 40. И также как и я, она совсем не молодела в этих скитаниях по космосу. Ее каштановые волосы больше не были такими пышными и объемными, как в студенческие годы, когда мы только познакомились. А морщинки вокруг глаз всё дальше и дальше расползались по бледной коже и всё норовили соединиться с морщинками вокруг ее тонких губ, на которых я уже давненько не видел улыбки.
Ольга продолжала поедать свое яблоко, когда я сел напротив.
– Зонды вернутся через 16 часов, – не отрываясь от планшета, сообщила она.
"Это хорошо. Но что за привычка говорить, когда жуешь?" – подумал я.
– Судя по спектроскопическому анализу, на планете возможно наличие кислорода. В небольших количествах, – говорила жена, смачно откусывая зеленый фрукт. – Пока не ясна природа его возникновения, но я надеюсь, с прибытием зондов мы увидим что-нибудь на фотографиях.
– Угу, – буркнул я, ожидая, что на этом коммуникация будет окончена.
Но Ольга продолжала говорить. Она рассказывала, что по косвенным признакам под поверхностью планеты может скрываться огромный водный океан, сыпя на меня всевозможными данными, принятыми от зондов нашим бортовым передатчиком. И всё жевала и жевала это яблоко. Я пытался слушать, но в конце концов звуки её голоса перестали для меня складываться в слова. Всё моё внимание затмилось раздражением от её манеры говорить с набитым ртом – яблоко, выращенное на нашей синти-ферме, сочилось и хрустело, перемешиваясь со слюной и порождая чавканье в ротовой полости моей жены. Она шевелила губами и языком, доводя до меня какую-то важную информацию, но мои попытки подавить в себе злость вытеснили всё остальное, не дав мне сосредоточиться на её словах. Наконец, я не выдержал и перебил её: