– Алле-о! Приехали. Больше никуда не едем. – Конечно, водитель знал школьного учителя.
Знал, что живет тот неподалеку. Его дочь изучала у него математику. Она отзывалась о нем, как о хорошем, добром учителе, только слишком уж старомодном.
– Да, да! Извините, что заставил вас ждать.
– Что-то случилось? Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Да нет, все в порядке, – отозвался учитель. – Сегодня был мой последний рабочий день в школе. Вот и замечтался, – грустно улыбнувшись, Егор Михайлович тяжело поднялся с места, вышел из автобуса и неторопливо побрел в сторону дома.
Шофер сочувственно глядел ему в след. Он уже был наслышан о переменах, которые так стремительно захватывают мир. Уже во всех банках, больницах, магазинах работали всегда улыбающиеся молодые люди. Всех, кому исполнилось пятьдесят, кто не подходил по интеллектуальному стандарту и не выглядел как с обложки модного журнала, увольняли.
Кругом пестрили рекламные щиты с лозунгами своего времени: "Красота и интеллект спасет наш разлагающийся мир!" Вот такие были новые порядки в стране. Зато угрожающими темпами росла безработица среди пожилого населения. До пенсии еще лет десять-пятнадцать, на биржу берут только на первый год после увольнения, дальше ты никому не нужен, и что впереди?.. Об этом не хотелось и думать. Шофер передернул плечами и отмахнулся от невеселых мыслей. Сел за руль и повел автобус в ангар.
* * *
Проходя мимо газетного киоска, Егор по привычке купил вечернюю газету, скрутил ее трубочкой, сунул в карман. Ему еще нужно было завернуть по пути в минимаркет, который располагался на первом этаже серого пятиэтажного дома. Поднявшись на четвертый, Егор Михайлович остановился напротив двери своей маленькой однокомнатной квартиры. Пошарив в кармане брюк, достал связку ключей, выбрав нужный, открыл дверь. Он всегда тянул время, прежде чем попасть внутрь. Но на этот раз Андрюшка, соседский мальчишка сверху, не выбежал на площадку, чтобы поздороваться с учителем. Было еще мало времени, и он, конечно же, был в своей музыкалке. Мальчик напоминал школьному учителю его собственного сына. Худощавый, с торчащими коленками, с вечными ссадинами на свободных от одежды частях тела. Непослушные волосы, как их не расчесывай, постоянно торчали во все стороны. Живые голубые глаза, немного курносый нос и едва заметные веснушки на щеках. "Как странно, что абсолютно чужие друг другу люди бывают так похожи между собою". Такая мысль очень часто приходила Егору Михайловичу, когда мимо мелькали лица незнакомых ему людей, но сильно напоминающих кого-то из прошлого.