– Жил один человек, и звали его Хринг. Однажды пошел он в лес, стал рубить дерево, а оно и упало прямо на него. Лежит он, не может освободиться. Вдруг видит – идет медведь. Ну, думает Хринг, пришла моя смерть. А медведь ему говорит: что ты дашь мне, если я тебе помогу? Возьми, говорит Хринг, что пожелаешь. Хорошо, говорит медведь, когда настанут Зимние Ночи, я приду к тебе и возьму то, что мне желательно…
Арнор и Арнэйд сели ближе к очагу, Арнэйд взялась за пряжу. Эти слова были в числе ее самых ранних воспоминаний. Лет пятнадцать назад или даже больше, когда она была такой же, как Ерлави, – одна из младших сводных сестер, что еще не научилась прясть и все лезла к Арнэйд на колени, – эти же саги рассказывал дед, Арнбьёрн. Отец тогда еще не начал седеть, его широкие плечи не горбились, и он не хромал на левую ногу. В те годы Даг был таким же стройным и полным сил, как сейчас Арнор. Брат сидел напротив, и она видела, как пламя очага отражается в его задумчивых глазах. Арнор и Арнэйд, старшие дети своих родителей и погодки, были очень схожи: продолговатое лицо с высокими скулами, из-за чего щеки кажутся слегка впалыми, большие светлые глаза, ровные брови. Только нос у Арнора был прямой, с легкой горбинкой от перелома, а у Арнэйд – курносый, материнский; зато глаза ей достались более яркого оттенка. О своем сходстве они знали от родичей, но каждый из них считал, что другой уродился куда красивее. Арнэйд находила, что брат ее очень видный мужчина; Арнор полагал, что сестра очень привлекательная девушка, особенно благодаря голубым глазам, и что ее своеобразные черты – в них отразилась славянская, варяжская и мерянская кровь, – вместе с древностью рода, благоразумием и доброжелательностью делают ее редкой драгоценностью среди женщин Силверволла.
Заметив, что Ерлави мешает сестре работать, Арнор приподнялся, протянул руки, снял малявку с колен Арнэйд и посадил к себе. Арнэйд благодарно улыбнулась ему. У нее хорошие братья – Арнор и Вигнир, те, что ей родные и уже взрослые. Дети мачехи, Ошалче, пока еще малы – старшему лишь семь лет, – и непонятно, выйдет ли из них толк.
– Было у Хринга три дочери, – рассказывал тем временем Даг. – И вот подошли Зимние Ночи, стали в доме варить пиво и готовить угощение. Однажды вечером стучит кто-то в дверь. Открывает Хринг – а за порогом стоит медведь…