Нэя двоилась в его объятиях, ожившая память о юношеской любви вплеталась в их первую после разлуки любовную жажду. Не иначе здесь эта память и валялась, в этом городе, никому кроме него и не нужная. В той тихой женщине из ресторана не было ничего от прежней «девушки – пёрышка». Зато в ней было то, что гораздо весомее, в ней хранилась в отличной сохранности летопись всей его земной жизни до отбытия на Трол. А то, что она её хранила, сдувая пылинки, не возникло и сомнения, о чём и сказали её глаза.
Земля навалилась всем сразу, и прошлым и настоящим, и для Нэи места не находилось, и обнимая её сильно-сильно, он словно хотел опять втиснуть её туда, где она была на Паралее. Но и Нэя как-то не очень стремилась туда втиснуться, была пассивна, как будто ожидала кого-то другого, а не его. Это было предчувствие, их общее, будущей разлуки. Отчего так происходило, что он мог любить эту женщину – загадку для научного сообщества Земли, да и для него тоже – Нэю, только после длительных разлук? Всегда случающихся, вроде бы и не по их желанию, и всегда порождающих новый цикл их любви, более сильной, более глубокой, чем была предыдущая фаза.
Выплывающая из раскручивающейся памяти Ксения, так мало и имевшая уже сходства с женщиной встреченной сегодня, ужинающей в компании с невыразительным мужичком, нисколько не мешала его любви к Нэе, а сама Нэя не мешала жалости, вздрогнувшей навстречу глазам Ксении, в которых заметался страх. Что означал страх? Страх чего? Она тогда кричала:
«Ты всё равно будешь моим! Вернёшься ко мне»! – Но вот вернулся, но не к ней, и её так и не стал.
Шёпот Луны
Нэя думала о многих сразу. О покорно ушедшем Франке, об Антоне. О том бритоголовом Рудольфе, которого оставила на Паралее. Земля вернула ей чужого и другого человека Двойника с волосами неизвестного ей человека, с глазами, устремлёнными помимо неё, и только его руки остались прежними, и его горячее естество было то же самое, а радость как бы и ущербной. Кто-то уже успел от этой радости отщипнуть, думая, что она, Нэя, ничего не заметит.
Из-за облаков вынырнула Луна, всё также таинственная подательница ночного света, источник, так удивившего Нэю, перламутрового свечения. В ней, почти ещё незаметная, уже была щербинка, она чуть-чуть умалилась. Отчего же так произошло? Сбывалось предсказание сгинувшего в бездне иных миров Хагора? Появление рыжеволосой женщины? Но настолько она была и не проявлена в Нэиной реальности, настолько далека была и ни на что не могла влиять. Там, в ресторанчике, она провалилась в свою личную пустоту, не подала ни единого нейро – энергетического всплеска, способного задеть, не говоря уж о некоем серьёзном излучении опасности. Нет. Не в ней было дело. Она, как и Хагор, была в прошлом и несуществующем времени, а то, что ухватилось за край Нэиного света, было здесь, было реально.