Она посмотрела на него, нахмурившись. Сколько времени, – задалась она вопросом, – потребуется, чтобы он так задохнулся? Или просто задушить его подушкой? Она проиграла в уме последующий разговор: Да, офицер, он был в порядке, когда мы легли спать, хотя и немножко храпел. Нет, он никогда не ходил на исследование сна, хотя я постоянно говорила ему сделать это. Говорят, сонное апноэ – это тихий убийца, но…
От очередной трели храпа, заполнившей комнату, пол завибрировал у нее под ногами.
«Возможно, и не такой тихий», – сказала себе Сьюзан, чувствуя внезапное тепло между ног. Она подумала о том, чтобы разбудить его и устроить новую «скачку», но выпитые им в баре шоты уже сотворили чудеса. Он полчаса пытался добиться эрекции, но к тому времени она уже спала – жар ее желания угас, сменившись холодной влажной скукой. Такое воздействие на нее оказывал Оззи Белл. И она праздно задалась вопросом, как такой здоровяк, столь высоко отзывавшийся о своих способностях, может быть таким скучным.
«И иметь такой маленький член, – подумала она, ухмыльнувшись. – Хотя даже маленькие вещи имеют свое предназначение».
Жители Стауфорда любили почесать языком. И в последнее время предметом этой болтовни становились многочисленные вечера, которые она проводила в городе вместе с Оззи.
Шеф нашел себе милую девушку для серьезных отношений…
О, но разве она не из бедных детей из той церкви…
Она из «Стауфордской шестерки», верно…
Может, шеф Белл найдет себе кого-нибудь получше, кого-нибудь с прошлым почище…
Работая в бургерной, Сьюзан была знакома с самыми разными сплетнями, что было одной из причин, по которой она занимала эту должность последние шесть лет. Ее поражало то, сколько всего можно узнать, просто притворившись, что не слушаешь. Праведные стауфордские баптисты любили почесать языком. Она не думала, что их пустые сердца могут вмещать столько секретов.
– Пусть болтают, – прошептала она в пустоту, снова переводя взгляд на луну. Ее наперсница, сияющий портал и проводник. Сколько разговоров она провела с луной? Бесчисленное множество, конечно же. Но о своих сердечных желаниях не осмеливалась говорить с кем-либо еще, даже с Оззи. Стауфорд не умел держать язык за зубами. И ей меньше всего нужно было, чтобы ее заклеймили ведьмой, как Имоджин Тремли. Но луна будет ее слушать и не будет осуждать. Луна присматривала за ней, направляя в делах, которые можно творить лишь в сумеречные часы. Сквозь ее немигающее око с ней говорил отец. Рассказывал свои секреты. Посвящал в свои планы. И она ждала.