Через луну отец повелел ей возлечь с начальником городской полиции. Он станет твоими глазами и ушами. Будет твоим щитом. И, как послушная дочь, она делала это уже несколько месяцев, глотала семя Оззи. Чтобы угодить своему ухажеру, открывалась ему в тех местах, куда он не должен был проникать.
Через луну отец повелел ей осквернить дом той еретической ведьмы. Надругаться над местом, где она родилась. И над местом, где она гниет в земле. И как послушная дочь, она поехала в хозяйственный магазин и купила баллончики с краской. Пометила старый викторианский дом на окраине города, а затем надгробие Имоджин. Вот только она слышала, что кладбищенский смотритель обнаружил ее граффити и смыл краску с отделанного гранита. Через несколько дней Сьюзан поехала на кладбище, чтобы закончить свою работу, но увидела там Джека Тремли. И эта встреча ошеломила ее. Она вовсе не ожидала, что он вернется. Хотя не важно. Она продолжит делать то, что велит отец.
Через луну он повелел ей ждать. Когда все еретики сгниют и луна снова станет полной, я вернусь к тебе, дочь моя. Мы построим рай на пепелище этого мира.
И, как послушная дочь, она ждала, отмечая в своем календаре дни до первого полнолуния после того, как Имоджин Тремли была предана земле.
Ждала, глядя на белое око, серебрящее ее тело, разум и душу. Мягкий ветерок шелестел листьями деревьев за окном и наполнял комнату прохладным воздухом. Ее тело покрылось гусиной кожей, а соски затвердели. Она обвела луну пальцем, мысленно формируя священный полукруг.
Капля крови упала на ноготь большого пальца ноги. Сьюзан опустила глаза, гадая, не снится ли ей все это, но тут пролилась еще одна кровавая слеза.
Она посмотрела на луну, на свою протянутую руку, на палец и заметила на запястье кровавый полукруг. Из-под кожи сочились кровавые слезы, следуя чернильным штрихам татуировки, которую она сделала несколько лет назад. Символ, который ее отец выжег у себя на лице, прежде чем та ведьма отняла у него жизнь. Сьюзан в благоговении уставилась на кровоточащую рану на запястье. Глаза наполнились слезами.
Я приду снова, мой маленький агнец. Я был и я есть.
– Ты будешь всегда, – всхлипнула она, давая волю слезам и опускаясь на колени. Кровь текла из раны, забрызгивая ее бедра и пол вокруг, образуя поллоковскую картину, изображающую жертвоприношение и преданность.