Гасава сидела, завернувшись в лоскутное одеяло, и дрожала. Скоморошка уставилась в одну точку и будто спала наяву. Она привалилась спиной к большому колесу единственной устоявшей на всех четырёх повозке и едва заметно покачивалась.
Азарь сел перед ней на корточки и, осторожно коснувшись подбородка, заставил посмотреть на себя.
– Гасава, я ищу Пазея. Ты его видела?
Девчонка тупо уставилась ему в переносицу и не проронила ни слова.
– Оставь её, – рыкнул силач. Он только что попытался вручную перевернуть телегу, но не смог и теперь прилаживал под неё оглоблю, которую, видимо, собирался использовать как рычаг. – Не видишь? Девка не в себе. Как бы не свихнулась!
Азарь резко обернулся, чтобы послать Достослава, но вовремя себя одёрнул.
– Тогда сам скажи мне, где Пазей.
Силач выразительно пожал плечами. Скоморошка всё так же смотрела в одну точку, но ересиарх мог бы поклясться, что видел, как её губы дёрнулись в слабой улыбке.
– За что? – всё ещё голосил где-то неподалёку господин Инош.
Из-за фургона появился сам старый философ. Он выглядел изрядно потрёпанным, но в общем был цел.
– Кажется, нам конец.
Достослав, Лугин и Азарь посмотрели на Гасаву. А скоморошка хохотала, как безумная, и тыкала пальцем куда-то мужчинам за спины.
Силач нахмурился.
– Ты что мелешь, дура?
Лугин и Азарь проследили за указующим перстом скоморошки. Философ побледнел.
– Вот чёрт! – сказал ересиарх.
По лагерю носились черти.
Они были гораздо выше человеческого роста, с густой бурой шерстью по всему телу. Из голов торчали крупные витые рога, как у горных козлов. Раздвоенные копыта на ногах были размером с ладонь Достослава. Такими оглоблю можно перебить.
Черти что-то искали. Они врывались в фургоны, хватали людей и трясли их, как кукол. Потом, видимо, ничего не добившись, бросали и шли дальше. Передвигались рогатые быстро, едва уловимо взглядом. Они толком не ходили, а скорее прыгали с места на место. В конце концов черти схватили господина Иноша, и он тотчас указал пальцем в сторону Азаря, Лугина и Достослава.
Ересиарх притих. Силач завизжал, как баба, и бросился бежать. Гасава сильнее прежнего покатилась от хохота. Лугин покосился на неё и глубоко вздохнул.
А спустя мгновение черти были уже перед ними. Их было восемь. Крепкие рогатые фигуры обступили трёх человек кругом. Потом к ним бросили четвёртого – Достослава, и в круг встал девятый чёрт.