– И какая ж техника в армии плоха? – спрашивает
Вовка.
– Ее ж проверяют долго, – поддерживает его и Саша.
Я отлично вижу, что братец валяет Ваньку: именно когда он
начинает разыгрывать окружающих, его манеры приобретают верблюжье
высокомерие, а речь – некоторую вальяжную замедленность с
толикой так бесящего людей менторства.
– Например, никудышными были плавающие танки Т-37 и
Т-38.
Братец опять величаво пускает клуб дыма.
С трудом удерживаюсь, чтоб не съехидничать на тему того, что
убогий из него Гэндальф – дымит, дымит, а колечки так и не
получаются.
Вовка поднимает брошенную перчатку:
– Так и чем же эти танки были изначально плохи?
– А всем. Никудышное бронирование, никакое вооружение,
жидкая грузоподъемность, убогая проходимость и далее по списку,
кончая дальностью хода и надежностью механики. Даже внешний вид
ублюдский, жаль не могу сейчас сводить показать.
– О! А вы их где живьем видали?
– Музей прорыва блокады Ленинграда в Кировске – там танки
стоят, что из Невы достали. Ну и Т-38 тоже. Убогость на
гусеницах!
(Ну сел братец на конька! Не пойму с чего, а нравятся ему
нелепые мелкие бронированные тварюшки. Даже когда клеил модельки
танчиков, выбирал почему-то не «тигры», а самые что ни на есть
легкие танкетки вроде Т-1. С обсуждаемыми же машинками связан один
сильный провал, в котором и братец поучаствовал, – нашли в
лесу пару битых Т-38. Самое грустное, что из двух можно было с
некоторой напрягой собрать один на ходу. Но пока
пудрились-румянились, сваты уехали к другой – местные сдали
технику на металлолом и радостно пропили деньгу. Второй такой
провал по нелепости был у моего одногруппника – нашли амерский
танк, лендлизовский, очень редкий. Пока собирали деньги и готовили
вывоз, местные ухари добыли тол и долбанули под брюшком машинки,
чтоб по кускам из чащобы таскать. Ну и перестарались, мудозвоны.
Когда наконец оснащенная экспедиция прибыла на место, увидели
здоровенную воронку в мерзлом грунте, выбритую вокруг
растительность и мелкие фрагменты заморского железа, раскиданные
мало не на полкилометра… Хоть в авоську собирай…)
– Да? Живой Т-38 и в свободном допуске?
– Ага. Потому смело говорю, что сам руками трогал.
Говномашина, а кто принял на вооружение и наплющил несколько тысяч
такой фигни – идиоты. Летний пробег тысяча девятьсот тридцать
седьмого года при температуре окружающего воздуха двадцать семь
градусов по Цельсию – половина машин вышла из строя от
перегрева мотора и потребовала его замены. Удельная мощность не для
эксплуатации Т-38 вне дорог – недостаточная проходимость по
пересеченной местности, а гусеницы часто спадали на поворотах.
Подвеска – неудовлетворительная, а значит, невозможно
эксплуатировать Т-38 на грунтах со слабой несущей способностью. Для
успешного выхода Т-38 на сушу требовался очень отлогий галечный
пляж с твердым основанием – на песчаном или глинистом берегу
танк застревал. Итогом стало объявление Т-38 небоеспособным и
ограничение его приемки уже осенью тысяча девятьсот тридцать
седьмого года. Тем не менее танк оставался на вооружении. И
зачем?