Я не знаю, поверила ли она мне в ту минуту, во всяком случае, выбора у неё не оставалось.
Ганс сделал глоток чая и решил вернуться к той части, как ему удалось бежать с Еленой из концентрационного лагеря.
– Это случилось аккурат накануне того, как эсесовское руководство вознамерилось усилить довольно рыхлую систему безопасности. Мы решили не рисковать малой группой – бежать большим стадом всегда проще. Но следовало придумать обходной маневр. План был в том, чтобы по одному перебить как можно больше немецких надзирателей. Это случилось четырнадцатого октября. Эсэсовцев приглашали в мастерские для примерки и там по одному уничтожали. И прежде чем охрана заподозрила неладное, на тот свет удалось отправить одиннадцать фашистов. Потом мы все побежали через колючую проволоку под прицельным огнем в спины, по минному полю. Из трёхсот человек участвовавших в побеге, нас в живых осталось восемь.
– А как же Елена?
– Как я уже сказал – территория охранялась плохо. Бежать было бессмысленно, в общем-то. Куда? Зачем? Елене заранее удалось перебраться за территорию лагеря и ждать нас, бегущую группу пленных. Главное было отыскать мои глаза. Я видел её. Я схватил её руку первым. И мы бежали. Вокруг взрывалась земля, люди падали замертво, а мы бежали, сжимая ладони сильнее и сильнее, и сильнее. И когда уже не следовало больше бежать, потому что никто за нами не гнался – мы очутились в чаще какого-то леса, бег все равно продолжался. Мы одновременно упали на землю. Перед нами был уснувший муравейник. Я помню, как осторожно накрыл его своей ладонью. И сонные букашки оживали от прикосновения.
– И вас не пытались найти?
– Нас уже невозможно было найти. Попав в населенный пункт, ты был практически в безопасности. Нет, вероятность нарваться на немецких ловцов была всегда. Но положение спасало завершение войны. Самое драматичное было позади. А 4 апреля 45-ого в город вошли части 17-ого корпуса второй армии британских вооруженных сил. Ими командовал Монтгомери. Нацисты бежали.
– Я так понимаю, что в Лиссабон вы так и не попали?
– В Лиссабон мы попали, но позже. Много позже. Как и предполагалось, мы сделали себе поддельные паспорта и остались в немецком городке.
***
Городок была наполнен светом. Его узкие улочки вмещали в себе множество людей – военных, штатских. Народ был измучен творившемся вокруг. Я помню, как в небо взлетали пёстрые ленты – синие, ярко-розовые, зеленые и смех молоденьких девушек. Эта провинция была уже свободна от активных боёв, но по привычке здесь ждали большой беды. Падали теплые хлопья снега и в весеннем пробуждении жила особенная надежда. Юный мотоциклист петлял мимо двух красоток, желая произвести самое лучшее впечатления. А армия освобождения отдавала честь звонко смеющимся женщинами, которые держали в руках алые гвоздики. Военные маршировали не всерьёз – так, дабы скрасить весеннюю хмарь. Все понимали – война заканчивается. Оставалось одолеть пару фронтов и над рейхстагом повесят победоносный стяг. В это верили. Этим жили. Жили одну единственную неделю. Никогда больше в этом городе не царило такое блаженное спокойствие. Одеты были разномастно. Мальчишки преимущественно на велосипедах, цепляли о раму внутреннею подкладку рднотипных пальто девушек в похожих беретах. Мужчины были одеты по-рабочему либо в форме. Я устал, – сделай мне чай, достаточно на сегодня рассказов…