gamyamānaṃ – причастие настоящего времени пассивного залога от глагола gam, что означает «двигаться, перемещаться»;
gatān – множественное число прошедшего времени от глагола gam, что означает «двигаться, перемещаться»;
nāgatād – отрицание (nа) + глагол gam в прошедшем времени в пассивном залоге (gat), что означает «не двигаться, не перемещаться»;
gamanaṃ – существительное в именительном падеже единственного числа от глагола gam, что означает «движение, перемещение»;
saṃpravṛttiḥ – существительное в именительном падеже единственного числа от глагола pravart, что означает «начало, старт, стартиро-вание»;
nivṛttiḥ – существительное в именительном падеже единственного числа от глагола vṛt, что означает «завершение, остановка».
Стих подчеркивает идею, что движение не существует вне самого движения. Даже если мы говорим о движении в прошедшем времени (gatān), мы не можем сказать, что что-то не двигалось (nāgatād), так как отрицание также относится к глаголу движения. Кроме того, движение не может быть отделено от начала и остановки (saṃpravṛttiḥ и nivṛttiḥ), которые также являются частью пути движения.
yad eva gamanaṃ gantā sa eveti na yujyate /
anya eva punar gantā gater iti na yujyate // 2.18 //
2.18. Утверждение «движущийся и движение одно и то же» ошибочно. С другой стороны, утверждение «движущийся отличен от движения» также ошибочно.
В этом стихе Нагарджуна отвергает две ошибочные точки зрения относительно связи между движущимся и движением. Первая ошибка заключается в том, что движущийся и движение являются одним и тем же. Однако Нагарджуна говорит, что это не так, потому что движущийся не может быть идентичен движению – они различны по своей природе.
Вторая ошибка заключается в том, что движущийся и движение полностью отдельны друг от друга. Нагарджуна также отвергает эту точку зрения, потому что движение является неотъемлемой частью движущегося. Таким образом, движущийся и движение не могут быть совсем различными.
В целом, Нагарджуна стремится показать, что понятия, которые мы используем, чтобы описать мир, являются ошибочными, и что наша идентификация и отделение вещей друг от друга основаны на иллюзии. Этот стих и другие стихи из «Муламадхьямака-карики» могут быть интерпретированы как критика традиционной индийской метафизики и доказательство того, что мир пустой, и что все феномены существуют только в зависимости от других феноменов.