К сожалению, одного желания было недостаточно.
Среди всех жителей Стредигот-Ликоу покидать деревню разрешалось лишь старосте, и то только раз в три месяца, когда он ездит в ближайший город Ватерл по каким-то своим делам. Сколько раз Огген просил взять его с собой под каким-нибудь предлогом (стать помощником, например), но тот все время неумолимо отказывал ему, не говоря при этом ни одного весомого довода в пользу своего решения. Просто «нет», и все на этом.
Слушая свист рассекаемого лезвием воздуха, Огген в бессильной злости сжал вспотевшими ладонями ручку косы. Как бы он ни любил родные края и своих людей, подобный жизненный уклад его тяготил, он был ему неприятен и чужд, но, к сожалению, это никого не волновало. Родился крестьянином, крестьянином и помрешь, загнувшись где-нибудь в полях под жгучим солнцем от сердечного удара.
Сколько времени он провел в представлениях того, какие путешествия мог бы совершить, представлял то, сколько всего интересного таится за лесной межой, и гадал о том, как бы ему воплотить свои мечты в реальность, но все впустую.
Однажды (примерно год назад) он даже познакомился с путешественником в «Согбенной липе» и на свой страх и риск попросился к нему в компаньоны. Тот как-то странно усмехнулся и отказал без малейших раздумий, но при этом интонация у него была такая, словно незнакомец был доволен его рвением. Но несмотря на это внешность у незнакомца была суровой, от него исходила какая-то внутренняя сила, и Огген почувствовал ее и не решился спорить.
Но когда Путешественник (имени он своего почему-то называть не захотел, поэтому мальчик во время их короткого общения звал мужчину так) увидел, как расстроился его молодой собеседник, то посочувствовал ему и предложил научить паре фантастических песен, какие поют в других частях Агнедола.
Чтобы немного отвлечься, он решил спеть одну из них.
(Песня)
Солнце палило во всю, нагревая и высушивая головы всем работникам, и когда Огген почти дошел до куплета, его оборвал зов Осота, велевшего ему оставить работу и идти на небольшой перерыв. С радостью подчинившись, юноша направился в сторону стоянки, расположенной рядом с дорогой.
Перевернув косу, он взял ее за косовище и опирался на нее, словно на посох с диковинным набалдашником. Идя через заросли пшеницы, концами достигавшей его груди, Огген в этот момент почувствовал неожиданно навалившуюся на него усталость. Это не было неожиданностью, подобное с ним случалось всегда.