Эпидемия пришла так стремительно, не дав не подготовленным ни малейшего шанса спастись или хотя бы укрыться. Начался хаос, человечеством овладел страх, а в местах массового скопления были скачки быков и игра в регби, где каждый, пробиваясь насквозь другого пытался убежать прочь от зараженных, кто-то пытался помочь детям, женщинам с колясками. Машин на дороге было не протолкнуться. Происходили сплошные аварии, людей в беспорядке сбивали на каждом километре. Для всех перестали работать правила дорожного движения. Что такое помеха справа или слева?
Государственные силы и вовсе были в шоке. Эфир разрывался на части. Огромные армии солдат вооружили до зубов и отправили без малейшего инструктажа на жестокую бойню с мертвыми. Многие и вообще сбежали спасать своих родных. Все происходило как на перемотки фильма, кроме единственного бесконечного вопля и клацанья зубов, и нового характерного вонючего запаха нового мира, исходящего от оживших трупов, бесцельно бродячих по всему миру. Какова их цель? Что ими движет? И, в конце концов, как они могут двигаться и жить если они, черт возьми, мертвы?
Весь ужас и нечеловеческий крик осадил улицы городов, всю ту горькую несправедливость, к примеру, маленькая девочка Оля, проводившая время в детском саду, никогда больше не сможет увидеть свою маму, которую по дороге на работу уже замела толпа голодных мертвецов. Прошлой жизни конец, то, что когда-то было, больше никогда не вернется. А человечество либо окончательно сгинет в этой луже собственной мочи, которую, между прочим, они сами замутили. Либо они выживут. Но вопрос в другом. Буду ли они вообще после такого людьми?
По возвращению на Федора набросилась с объятиями молодая девушка, чей висок буквально несколько минут назад испытал на себе холодное давление дула пистолета. Ее губы впились в колючую щеку Федора, а руками она нежно обхватила спасителя за шею и не в силах была пошевелить головой, прижавшись в крупную мускулистую грудь. Он почувствовал ее дрожащее дыхание.
‒ Он мертв? – прошептала, наконец, едва слышным голосом она.
‒ Да – кратко ответил Федор и отстранился от нее, чувствуя, как у самого заныло тело и хотелось вздремнуть, да вот только мысли никак не давали сомкнуть глаза – нельзя рисковать.
‒ Я не осуждаю тебя – ответила она, виновато уткнув взгляд в пол.