Но это дела будущего. Сейчас нужно разобраться с настоящим. Мало
того, что девочка осталась без отца, причем в уже достаточно
взрослом возрасте, чтобы получить весь причитающийся «букет»
психотравм, так её еще и в школе из-за этого травили. Папка у нее
стал козлом отпущения в аварии с жертвами. Посмертно стал. Виновен
он или нет — дело десятое. В любом случае — девочка не при чем. Но
дети жестоки и не понимают таких элементарных вещей. Да что там,
большинство взрослых понять не могут. Даже в этом обществе, а ведь
оно более-менее лояльно относится к таким проблемам. Но тут, что
называется, сошлись звезды, по сути, поставив людей в крайне
невыгодное и плачевное положение. Еще и Аник с Эммой сглупили и не
переехали. Но с другой стороны, куда они поедут с такой-то
репутацией? Еще хорошо, что здесь у знакомых устроились.
Вишенкой на торте стали типичные подростковые проблемы, которые
прошедшими их людьми именуются коротко и метко — заскоки. Последней
же каплей моего терпения стали красные от слез глаза, с которыми
она вернулась из школы в компании Эммы и Аника. Если раньше её
просто донимали, то в этот раз произошло что-то из ряда вон. И
пускай эти слезы льются не первый раз, но уж точно в последний. Об
этом я позабочусь! А спешащий ко мне инженер как раз в этом и
поспособствует.
Некоторым временем
ранее
— Ой, девочки, а чем это так воняет?! — деланно воскликнула
Мирка на всю столовую.
Моя счастливая физиономия и игнор бесили её лучше любых
оскорблений. Не любили меня здесь. Даже преподаватели, хоть и
старались этого не показывать. Хорошо хоть не все. Дружить со мной
не решались из-за той же Мирки. Становиться её мишенью не хотелось
никому. Были, конечно, еще ребята «нелюдимые», но между «нелюдимым»
и «презираемым» есть большая разница. В основном даже если и
появляются ребята, отличающиеся от остальных, им помогают. Но не в
моем случае.
— Действительно, какой-то помойкой тянет! — поддержала подругу
первая подпевала.
«Стая шакалов», — мелькнула у меня мысль. Пускай они опустили
меня на самое дно, но я не сдалась. И не сдамся. Еще посмотрим, кто
кого, придет и мое время.
— Да это Элька, — фыркнул крепкий паренек. — Раньше машинным
маслом и паленой проводкой воняла, а теперь тухлятиной.
— Не... — Мирка потянула носом, играя на публику. — Это не она
тухлятиной воняет, а от ее обеда. Мать, видимо, такая же
криворукая, как и папашка. Вот и дочку...