— Заткнись! — вырвалось у меня против воли.
— Или что ты сделаешь? — усмехнулась Мирка, расплываясь в
самодовольной улыбке.
Тварь, добилась своего. Опять не смогла промолчать. Так,
спокойно, надо подышать, не обращать внимания, ее надолго...
— Так что ты сделаешь? Может, к папочке пожаловаться сбегаешь?
На могилку, — добавила Мирка, а хор подпевал загоготал и угодливо
захихикал.
Тяжело это — быть дочерью предателя. Большого предателя. А
особенно тяжело, когда ты еще и отличаешься от остальных.
— Глаза выцарапаю, — пообещала я, глядя стерве в глаза, и утерла
кулаком нос.
Недвусмысленной намек-напоминание возымел действие. В глазах
Мирки мелькнул страх, и она явно утратила задор. Но тут в дело
вступил прыщавый подпевала.
— Мир, а дрона-то с ней нет, — противно растягивая слова,
произнес он.
— Точно, — расплылась Мирка в пакостной улыбке. — Ой, я
случайно! — воскликнула она и смахнула контейнер с обедом на
пол.
Это уже было за гранью. Меня затрясло и... словно парализовало.
Хотелось вскочить и ударить, но тело отказывалось повиноваться. В
висках стучало. Мне было плохо. Очень плохо. Отвратительно от
осознания того, что подобные Мирке и ее стае шакалов есть на свете.
К горлу подкатил противный ком. Показалось, что сейчас вырвет. С
трудом справилась, но на глазах выступили слезы.
— Смотри, она сейчас расплачется, — чуть не захлопала в ладоши
девчонка из своры.
— Ага, к папке плакаться побежит. Ой, прости, я забыла, он же у
тебя сдох, — добавил «глазастый» парнишка.
Их слова меня не тронули. Подумаешь, ветер за окном шумит.
Ерунда. Такое не замечаешь, если специально не смотреть и не
слушать.
— Ты просто дрянь Миранда, — сказала я спокойно и встала из-за
стола. — Ты как свинья, откормленная, породистая, идеальная свинья,
измазанная грязью и возящаяся в куче отбросов, — кивнула на
заткнувшихся подпевал. Теперь ни у кого не оставалось сомнений в
том, кто тут есть что. — Знаешь, это ведь так легко — прятаться за
дорогого робота и толпу шакалов, — продолжила я и стала с ней лицом
к лицу. — Скажи, а ты не боишься, что если твой папа лишится
теплого места, то все они, — медленно поднимаю руку и кручу кистью,
как бы обводя собравшихся за ее спиной, — с радостью набросятся на
тебя, такую всю лощеную, и разорвут? Ты ведь даже не думала о том,
что можешь потерять мать или отца? Не думала, по глазам вижу. И что
же ты будешь делать? Может быть, вот этот прыщеносец, — резко
выбрасываю руку в сторону, — утешит тебя? Или вот эта ссыкуха, что
пытается сделать вид, что не с нами, — указываю большим пальцем за
плечо, — будет гладить тебя по голове? Ой вряд ли. Твои шакалята на
это не способны, скорее, они затравят тебя, — кривлю губы в
насмешке и чуть разворачиваюсь, как бы желая посмотреть на
застывшую девчонку из стаи. — Ведь так приятно чувствовать себя
крутой, правда?