– А там что? – спросил я, – Этот Сергей может по ней прийти.
– О нет, – отмахнулся он, – Эта лестница прямиком на крышу ведет, она пожарная.
Он пропустил меня во двор, затем вышел сам и захлопнул за собой дверь. Сергей уже поднялся и, по виду, присмирел – по крайней мере, больше ни на кого не бросался. Суслов приблизился к нему, как осторожный посетитель в зоопарке подходит к клетке с тигром.
– Вы успокоились? – спросил он почему-то со спины.
Сергей обернулся, взгляд его был несобранным, словно он соображал кто и откуда спрашивает.
– Напился перед экскурсией, – прошептала мне на ухо Рада Радеева.
– Да не, тут наркотики, – протянул Баритонов.
Сергей поднял руки, широко распахнув обе ладони, будто собирался бить в воображаемые тарелки. Поднес их к щекам и хорошенько приложился по ним ладонями. Губы его на секунду сложились в трубочку, глаза закрылись, но когда он их открыл, взгляд его четко остановился на Суслове.
– Я готов, шеф. Начинайте экскурсию, – четко и уверенно проговорил он. Затем смущенно добавил, – Извините за этот выпад мой. Не сдержался…
– Мы думали вызывать полицию, – сказала Артемида Романцева, – Но сейчас уже не уверена. Давайте он пойдет с нами!
Суслов задумчиво посмотрел на Сергея, затем вздохнул и сказал:
– Сергей, вы и так пришли без приглашения. А тут еще нож достали. Если от вас будут еще какие-то попытки нанести мне или участникам экскурсии увечья, я буду вынужден вызвать полицию.
Сергей в ответ энергично замотал головой из стороны в сторону. Сказал уверенно:
– Да ничего не буду делать. Только нож отдайте потом.
Инцидент, казалось, был исчерпан. Экскурсия началась в полную силу.
– Толстовский дом – удивительный памятник Санкт-Петербурга, – сказал Суслов, остановившись под огромной лампой, что раскачивалась под аркой, – Вот возьмите этот пролет.
Он указал в обе стороны двора. Одной стороной дом смотрел на набережную Фонтанки, другой выходил на шумную барную улицу Рубинштейна. На протяженности двора стояли клумбы с цветами, а знаменитые арки с фонарями придавали ему торжественный вид.
– Нетипично для Петербурга, правда? – продолжал Суслов, – Как часто мы видим красивые фасады зданий, только затем, чтобы войти во двор и ужаснуться желтым облупленным стенам и обреченным дворам-колодцам? Но Толстовский дом изыскан даже во дворе – об этом позаботился его архитектор Федор Лидваль.