Дыхание сбилось, и рыдания начали надрывно вырываться из груди, когда свалилось осознание, что она осталась совсем одна. У нее не было больше никого.
Мать умерла от лихорадки три года назад, сгорев за считаные дни. Полтора года спустя, когда отец заболел, король соседнего государства решил захватить ослабевшего соседа, но просчитался. Войска королевства оттеснили захватчиков, и Айрик успешно сверг власть жадного до богатств Золотогорья монарха, но был ранен отравленной стрелой при штурме королевского замка. Соседнее королевство пало, став очередным наделом, но вместе с этим Тиа лишилась старшего брата. Сегодня из ее жизни ушел отец.
Больше некому было поддержать ее, некому защитить. Она осталась сама по себе. Одна в огромном жестоком мире, который не принимал слабости. Ее судьба была предопределена до ее рождения. Ее жизнь была обещана огнедышащему монстру.
Рыдания до боли разрывали грудь. Едкие слезы щипали глаза и искусанные губы. Горло царапало на каждом вдохе.
Тиа всхлипнула и начала задыхаться. Сколько бы она ни хватала воздух ртом, но он не желал попадать в грудь. Мир перед глазами посерел, и вокруг заскакали яркие искры.
Горячая ладонь легла ей на спину. Тепло растеклось от места прикосновения и устремилось по венам, убаюкивая и даруя необъяснимое ощущение безопасности.
Тиа недоуменно обернулась и натолкнулась на полные сочувствия черные глаза наклонившегося к ней Руланда. Он обхватил ее одной рукой за плечи, другая скользнула под колени, и он очень осторожно поднял ее на руки. Она была настолько опустошена уходом отца, что даже сил на сопротивление подобной наглости не осталось.
Жар мужского тела окутал ее, притягательный теплый аромат одеколона ворвался в ноздри, отвлекая от скорби. Тиа неосознанно попыталась вспомнить, что это за запах, но не смогла. Тяжесть истощенного слезами тела окончательно навалилась на нее. Мир вокруг начал плавно меркнуть, игнорируя все попытки остаться в сознании.
Тиа очнулась в собственной кровати. Недоуменно осмотревшись, она попыталась сообразить, как здесь очутилась. Последнее, что она помнила, это черные глаза Руланда и жар его широкой груди, к которой он ее прижимал.
Воспоминания нахлынули с новой силой. Белое лицо отца. Приоткрывшиеся на последнем выдохе губы. Безвольно опустившаяся ладонь.