– Что вы здесь делаете? – говорила та самая женщина, которую я видел в оранжерее, будучи под конвоем.
Мозг заработал быстро, ответ нужен убедительный.
– Тучка заболела, меня просили взять спасина.
– По коридору в другую сторону, вторая дверь налево. Скажите, распорядилась Ирина Николаевна, – уже спокойным тоном наставила она, проследила, как я удаляюсь, и крикнула напоследок: – Следующая дверь!
И у нее был отец, а может, и есть. Какое удивительное совпадение.
Просторное помещение, разделенное рядами высоких шкафов, напоминало библиотеку. Все полки заставлены одинаковыми кубическими контейнерами с множеством ячеек. В центре комнаты, свободном от шкафов, на высоте человеческого роста вращалась голографическая цепочка молекулы ДНК. Металлические примеси, которые отличают любого современного землянина от его далекого чистого биологического предка, я заметил только в одном месте. Их концентрацию, необходимую для функционирования нейросети, я представлял гораздо большей, но сделать каких-либо выводов из наблюдения не мог, ввиду малого знакомства с кибергенетикой. Перед голограммой стояли три женщины, одна вращала молекулу, держась за неорганическую область, две других задумчиво молчали. Неподалеку за копией стола Федора Ивановича на пластиковом стуле сидел мужчина, то поднимая непонимающий взгляд к цепочке ДНК, то возвращая его к столу. Мое появление заметил он один.
Без всяких прелюдий я потребовал снотворного, добавив, что разрешение от Ирины Николаевны уже получено. Мужчина коротко кивнул и скрылся за соседней дверью. Одна женщина бросила в мою сторону любопытный взгляд, две другие даже не оторвались от созерцания молекулы.
Я подобрался к ближайшему шкафу. В ячейках контейнеров лежали крошечные капсулы, одетые в пластиковые бирки с непонятной мне нумерацией: «сл. 26-17», «бг. 8-5» и прочие.
Мужчина вернулся с небольшим пластиковым флаконом.
– Этого хватит для коровы, а для человека будет смертельной дозой, так и передайте. Знаем мы их…
Провожать, на мое счастье, он меня не стал.
Я двинулся в прежнем направлении еще осторожней, еще осмотрительней. Ирины Николаевны видно не было. Я с трудом сдерживался, чтобы не побежать. Через зеркало на стене убедился, что преследования нет, решительно вышел в окно, оно же дверь, прыгнул на перила и стал быстро карабкаться на крышу. Только бы никто не увидел. И зачем я это делаю? Ну, скажет мне Гарольд, что это он хороший, а Рэй плохой, чего я добьюсь? Нет, я не обязан ему жизнью, ведь это он же меня на свалку и притащил, а еще из-за него я попал к туннельщикам. Пока я размышлял, тело продолжало взбираться. Благо многочисленные выступы, блоки и крепления делали подъем не слишком сложным.