– Слава Иисусу Христу! – могучим басом пророкотал Лисослав.
– Во-веке веков, – после недолгой паузы отозвалось гудящим шепотом нечто.
– Приветствую тебя, скиталец, – Лис убрал руку с рукояти меча. – Присаживайся к костру, коли нет в тебе злого умысла, а коли есть – не обессудь.
– Не надо его к костру, – сдавленной мышью пискнул старик.
– Он славил Христа, он не зло, – отрицательно качнул головой боярин, видя, как чужак медленно приближается.
– Ну и что?
– Как что? Нежить во злобе своей не терпит такого.
– А вдруг он – иудейская нежить? Тогда ему плевать на такое!
– Старик, а ты часто встречал в этих землях подобное?
– А вдруг – этот первый?
Призрачный гость приблизился к костру достаточно, чтобы можно было рассмотреть его призрачную фигуру – это был немолодой воин с длиннющими усами, спускающимися почти до пояса, в пробитой кольчуге и помятом шлеме, с мечом в ножнах.
– Благодарствую, – прошелестел призрак воина, и Лис понял, почему он шепчет: на горле у пришельца зияла большая дыра – толи от стрелы, толи от копья. – В наших землях ныне забыли об вежестве. Ты первый кто пригласил к теплу за долгие годы, боярин. Видать старые традиции еще не перевелись в этом мире.
– Тяжелые для Руси времена, – согласился Лисослав. – Откуда ты, витязь?
– Из дружины князя Аскольда.
– Один из первых христиан среди бояр? – догадывается боярин. – Сейчас христиан не в пример больше.
– Такие были времена, боярин.
Взгляд призрака уперся в медальон на груди десятника – и черты лица существа перекашивает.
– Убери, – еле слышно шелестит он.
– Почему?
– Убери, прошу. Потом скажу.
Лис спрятал медальон за пазуху.
– Ты слышал о пророчестве?
– О нем все слышали, – шепчет дух. – Дружина, которая будет спасать человечество.
– Веришь в нее?
– Я ее вижу, – был ответ. – Вижу и знаю, что вы, люди, делаете все, чтоб оно сбылось. Но никто не знает, чем пророчество оканчивается.
– Не разговаривай с ним, добрый сэр, – рыцарь с рукояти меча руки не убрал. – Он может заморочить голову и смутить дух.
Боярин досадливо скрипнул зубами, но ничего не ответил рыцарю. Ничего на это не сказало и призрак, и десятник продолжил.
– А сторона Тьмы – знает?
– То мне неведомо. Я – не сторона тьмы, я неупокоенный. Но я могу сказать, что ждет тех, кто носит такой же знак на груди. Большую часть.
– И что же это?