Махмуд отпил айран из чаши, поднесенный слугой.
– Ты же знаешь, мой род Наср Табгач хана завоевал этот благословенный край! И я очень хотел бы увековечить их заслуги! Мы договорились, что он будет здесь жить столько, сколько будет нужно для написания дивана. Абдуллла обслуживали целый месяц как самого высокого гостя, как уважаемого купца.
Махмуд сделал жест рукой, как бы говоря, – как тебя, Салим!
Салим понимающе кивнул головой.
– Да, это недешево, кормить, поить, развлекать 30 дней. И что же он натворил?
– Поверив ему, я не следил за ним, что он делает, не задавал вопросов, как продвигается книга. Однако слуга мне доложил, что Абдулл расспрашивал его, как можно добраться до Тараза, как часто ходят караваны, цены на лошадей и мулов. В один из дней я решил поинтересоваться у Абдулла, как продвигается поэма и зашел в его комнату. Однако ни его самого, ни его вещей там не оказалось. Я приказал слугам найти его. К счастью, мои люди видели, как он направлялся в сторону согдийского квартала. Видимо, решил там спрятаться до отъезда. Вот проходимец! Безбожник! Слуги связали его и привели ко мне. Он хотел подать жалобу кадию, но её не приняли. Вот и сидит теперь в зиндане. Это было за день до вашего прибытия. Я еще с ним не виделся и не разговаривал. Пусть посидит, подумает. Может, голод и сырость вразумят его.
– Что ты собираешься с ним делать? – спросил Салим, подумав что, наверное, поэт может что-то сказать в свое оправдание и защиту.
– Пока не решил. Ты же понимаешь, это не совсем обычный узник, он не раб, не слуга, грамотный, знает поэзию, счет и языки. – Махмуд в задумчивости погладил седую бородку.
– Разреши мне взглянуть на него. Сколько ему лет, откуда родом? – Салим привстал, показывая свою заинтересованность.
– Зачем ты хочешь его видеть? Он говорит, что из Испиджаба, если не врет. Возрастом, думаю, как ты.
«Абдулл из Испиджаба, мой ровесник», – Салим задумался.
– Даже не знаю зачем, просто подумал, может смогу чем-то помочь ему. Возможно шайтаны нашептали бедолаге, и он еще может встать на путь исправления. – Салим накинул на себя стеганый халат и добавил: – А, кстати, какую сумму он задолжал тебе?
– Э..э..э.., надо посмотреть записи у моего писца и кладовщика, – ответил Махмуд и тоже привстал, оглядываясь по сторонам, и ища взглядом слуг.