О наводнениях в Петербурге
Год 24-ый каждого столетия имеет особое место в истории наводнении Петербурга-Ленинграда. В 1724-м в молодой столице шторм и ветер чуть не стоили основателю города и империи жизни. Вода снесла одно из судов, плывших за яхтой Петра I, где почти все погибли. Историк Ким Померанец считает, что эта буря была отчасти причиною смерти Петра Великого в январе 1725 года. «Он, уже больной, спасал утопающих у берегов Лахты. Эта простуда ожесточила недуг государя», – пишет историк.30
Аккурат через 100 лет и тоже в ноябре вода «сдвинула и расчленила огромные мосты Исаакиевский, Троицкий и иные», как написал об этом Александр Грибоедов.31 Про тот Петербургский апокалипсис писали Пушкин и Дюма. Вода поднялась аж на 4 метра с плюсом – рекорд, не побитый поныне.
«Ленинград нас встретил неприветливо. Дул холодный штормовой ветер, гнавший свинцовые воды Финского залива через Неву и многочисленные каналы на набережные и улицы города». Это уже написал кавалерист Иван Баграмян, приехавший в Ленинград на учебу в сентябре 1924-го. Тогда до катастрофической отметки уровня воды столетней давности не хватило меньше полуметра.
2024-й не за горами, кстати. Надо быть осмотрительнее…
В сентябре по улице, названной в честь революционера Воинова (его там убили летом 17-го) гуляли, прыгая через лужи, два офицера. Дул холодный ветер. Один из них – статный, с серо-голубыми глазами. Морщится. Он родился в Польше, служил в Европе, теперь служит в Забайкалье и как-то устал от холодов. Другой офицер пониже ростом. Лицо крайне самоуверенное, с лёгкой улыбкой в разрезе глаз. Он приехал в Ленинград на своем скакуне. Тот, что поменьше ростом, думает: «А не вернуться ли обратно на коне?». А высокий смотрит в пасмурное небо и прикидывает, как раскаты и молнии перенесёт его жеребец «Жемчужий».
– Послушай, а сколько вёрст отсюда до Минска? – вдруг прервал молчание тот, что поменьше ростом.
– Ну 700 будет точно, -ответил высокий.
– Семьсоооот.., – тянет первый в ответ. – А я там служу, думаю, может, на коне поскакать обратно.
– Оригинально мыслите, товарищ кавалерист. А мне в Забайкалье на лошадке точно не получится. Тем более, Люлю ребёнка хочет.
– Люлю?
– Юлия, жена, то есть.
Статный посмотрел на здание Таврического дворца и сказал:
– Знаешь, а ведь многие ленинградцы даже и не знают про улицу большевика Воинова, знают её как Шпалерную улицу. Про Урицкий дворец и спрашивать не надо.