Оказавшись в квартире и убедившись, что все замки надёжно закрыты, я прислонилась к двери и с трудом удержалась от желания сползти по ней и рухнуть на пол. Ни в одной из комнат не горел свет, и раз мать не стоит сейчас передо мной в халате и со сковородкой в руках, значит у неё ночная смена и звонила она уже с работы, ведь я, скорее всего, пропустила более ранние звонки. Потом буду перед ней оправдываться. Сейчас нет ни сил, ни желания.
Повесив сумку на первый попавшийся крючок, я удивилась тому, что не потеряла её где-то в парке и направилась на кухню. На плите остыл оставленный для меня ужин, но есть не хотелось, и массивная чугунная сковородка времён моей молодости, произведённая в далёкие восьмидесятые годы прошлого века, отправилась в холодильник, сдвинув там всё, что встретила на своём пути. Да и кого это волнует? Сейчас хотелось плюхнуться в кровать и отрубиться до понедельника.
В квартире стояла гробовая тишина, что опять же казалось слишком странным. Обычно посреди ночи соседи сверху постоянно начинают катать металлические шары по полу, а их собака любит разгуливать по всем комнатам, шаркая когтями по ламинату настолько громко, что создавалось впечатление, словно она ходит не у них, а здесь. Сейчас не было и этих, привычных для меня звуков и даже пьяное сознание отметило подобную странность.
Бредя с кухни в свою комнату, я полезла в карман за телефоном, по пути ударившись мизинцем о расставленные в коридоре ботинки и выругалась. Всё равно никто не слышит. Оживший экран развеял темноту помещения, а на часах показывалось три часа ночи. Застыв прямо перед дверью и уставившись на цифры, я всматривалась в них пьяными глазами и пыталась понять – это шутка какая-то? Может, не три, а восемь, но из-за расплывающегося зрения часть восьмёрки мне не удаётся рассмотреть? Да нет, вроде три. Как это может быть? Я точно потеряла счёт времени.
К чёрту всё, сейчас надо просто поспать, и с утра всё встанет на свои места. Толкнув дверь в комнату, я застыла на пороге, уставившись на отодвинутые в сторону тёмные шторы, обычно всегда закрывающее окно, и распахнутые нараспашку рамы. Ужас охватил меня с головы до ног, заставив прилипнуть к полу. Сознание мгновенно протрезвело, и я перестала покачиваться, выпрямилась и вцепилась пальцами в проём в надежде, что он сыграет роль столь необходимой опоры. Я не знала, что делать. Кричать, звать на помощь или просто бежать? Окно оказалось открыто, и на подоконнике, боком ко мне сидел тот самый человек, мой сосед по лавочке. По крайней мере, фигура выглядела точно так же, и даже капюшон на голове, что скрывал лицо.