шепчет Левине: если мятежники ворвутся во дворец, будет «кровавая баня». Тогда я не догадывалась, что это значит – теперь-то мне известно гораздо больше. Еще
maman сказала, что всем нам надо тайно молиться за успех мятежа: ведь, если королеву сбросят с трона, Джейн выйдет из Тауэра. Только, упаси боже, никому об этом ни слова! Случилось в тот день немало, и многое до сих пор остается мне неясным. Мне никто ничего не объясняет – думают, я слишком мала. Но я знаю и понимаю больше, чем людям кажется.
После той ночи я и узнала ужасную правду. Вот как это случилось. Королева отдыхала у себя в покоях; я сидела, как она любит, у нее на коленях, и растирала ее тощую, словно птичья лапа, руку. Королеву вечно осаждают боли и недомогания.
– Сильнее, Мэри!
И Незабудка у себя в клетке захлопала крыльями и сипло повторила:
– Сильнее, Мэри! Сильнее, Мэри!
Я стала растирать сильнее, хоть и опасалась, как бы запястье королевы – кость, обтянутая кожей, – не хрустнуло у меня под пальцами. Она напевала себе под нос какую-то мелодию, повторяя вновь и вновь одну и ту же строку, и не сводила глаз с миниатюры, изображающей ее будущего мужа. Смотрела и вздыхала так, словно очень счастлива – или уж очень несчастна. Или то и другое вместе. Должно быть, это и есть любовь. Судя по Кэтрин, в любви нет никакой логики.
– А теперь легче, Мэри! Легко, как перышко! – приказала она.
Я стала поглаживать ее руку легко, кончиками пальцев, едва касаясь сухой кожи и жестких темных волосков на ней. У королевы много волос на теле; ноги у нее словно шерстью покрыты. Когда я спросила Кэтрин, у всех ли женщин так, она ответила: нет, у нормальных женщин совсем иначе – и в доказательство продемонстрировала собственную ногу, стройную и гладкую, как масло.
– Это потому, что она наполовину испанка, – сказала сестра. – А испанцы, говорят, все волосатые, как медведи.
Вдруг послышался какой-то звук – едва заметный, словно скрип половицы. Королева прекратила петь, прислушалась. Звук повторился. Легкий стук камешка, брошенного в окно.
– Привяжи рукав[11], Мэри, – приказала королева, протягивая мне руку.
Незабудка заколотила клювом по решетке и хрипло повторила:
– Привяжи рукав! Привяжи рукав!
Я начала возиться с завязками: чувствовала нетерпение королевы, и от этого сделалась неуклюжей. Она столкнула меня с коленей.