Оказавшись в комнате, я пошел умываться, а Ричи улегся на нашем месте на полу у кровати. Но когда я вернулся, рядом с псом была моя подушка, стащенная с кровати. Сам Ричи упорно смотрел в другую сторону, словно был совсем не при делах. Я тихо рассмеялся и присел перед ним, потрепав по голове.
– Спасибо, брат.
Пес лизнул меня в нос и подтолкнул подушку. Я, оглянувшись на постель, пожал плечами и стащил на пол еще и одеяло, задаваясь вопросом, почему не сделал этого раньше. Все равно я спал на полу с Ричи. Хотя лабрадор мог спать и со мной на кровати, но я сам не хотел. Казалось, что на полу я ближе к своему другу, да и постель теперь казалась чужой. Развернув одеяло, я упал на него сверху. Укрываться мне было не нужно, тепло Ричи согревало и так. Пес плюхнулся рядом со мной, еще раз лизнув в нос, желая спокойной ночи, которая мне не светила. Но я с улыбкой обнял его и закрыл глаза.
В конце-то концов, как бы дерьмова ни была моя жизнь, у меня был верный друг. И пока он был рядом со мной, я считал, что смогу справиться.
***
В результате Моргана задержали дела, поэтому он не вернулся через два дня. Не вернулся он и через неделю. Когда он приедет, никто не знал, в том числе и он сам. Мне он больше не звонил и не писал, видимо узнавал все, что нужно, от Эмили. Поэтому я перестал таскаться на работу, словно на казнь. Наоборот, я почти летел туда каждое утро.
Дела со сном так и не наладились, и после двух бессонных ночей, просыпаясь в истерике и пугая Ричи, я купил себе снотворное. После него утром было ощущение, что в рот нассали коты, да и чувства, что я отдохнул, не было. Но я хотя бы отрубался на шесть-семь часов, и ладно. Правда таблетки пришлось прятать, больно уж подозрительным взглядом сверлил меня мой пес.
Иногда он пугал меня, честное слово.
Мне стоило больших усилий убедить его, что со мной все в порядке, и больше я не возьмусь за нож или страшные оранжевые таблетки, которые он утащил. Я их, кстати, так и не нашел. Через несколько дней Ричи перестал пасти меня в ванной и на улице, проверяя, все ли хорошо.
С родителями все же пришлось поговорить. Они выловили меня спустя несколько дней и вывели на разговор. Но к тому времени я успел вернуть привычный им образ образцового сына. Наш разговор прошел по-деловому сухо, но после этого они отстали от меня. И чудеса! – мать куда-то спрятала мой блокнот с расписанием, предоставив мне в распоряжение часть самостоятельности.