– Да. Машенька, простите, что не услышала, как Павлуша встал. Что к вам в спальню побежал…
Неужели слышала, как кричал Кирилл? И Паша слышал. Это самая болезненная тема. Мои мальчики не могли поделить меня. Оба ревновали. Отдалялись друг от друга. Это моя боль. И прокол как жены и матери. Я не смогла грамотно построить взаимоотношения между ними. Но если Паша просто еще маленький, то Кирилл в принципе не хотел работать в этом направлении. Потому что он мужик и у него все под контролем. Это я сына воспитываю не так. Вот если бы он! Вот тогда бы да! Только у него времени нет.
– Все хорошо, Зоя Степановна. Я блинчики пока испеку. Накроете на стол в беседке? Вы же позавтракаете с нами?
– Ой, балуешь ты меня, Мария.
– Да бросьте, – и сыну крикнула. – Паша, иди умываться! А то без блинов останешься!
Я замесила тесто, сковороду поставила на плиту. На поднос мед, варенье и сметану. Такая чудная погода. Чувствую, лето будет жарким.
– Блины? – Кир подошел сзади, через плечо заглянул. Обнял, к себе прижал. – Прости, Маш. Перегнул, согласен.
Субботин извинялся? Что-то большое в лесу умерло.
– Но и ты не права. Носишься с Пашкой.
Ан-нет, показалось. В лесу все живы.
– Он пацан, а ты девчонку сопливую из него растишь.
– Так расти мужика, Субботин, – обернулась в его руках. – Расти. Я ж не против.
– И пойду. Зарядку делать будем. А с тобой, – за грудь схватил и сжал, – вечером разберусь.
Я вышла с блюдом пышных блинчиков во двор. Солнце уже было высоко. Беседка утопала в зелени, небо кристально чистое, как и воздух. Мы жили на Соколе, в поселке Художников. Кир получил участок в подарок от отца, Павла Аркадьевича, но дом строил практически лично. Контролировал все. Ему хотелось, чтобы внутри было сочетание комфорта и удобства, а отделка снаружи времен Щусева и Марковникова. С высокой крышей, мансардой, широкими сводами и деревянными окнами. Настоящими! Никакого металлопластика!
– А где мои мужчины? – спросила у Зои Степановны.
– У бани, – головой покачала. – Прохладно все же закаляться, – и добавила: – Я считаю.
Я ничего не ответила. Просто пошла в сторону сруба. Банька у нас была хороша: русская, душистая, жаркая, с вениками березовыми. С каким наслаждением иногда по бокам мужа проходилась, ух!
Два красавчика: один огромный, сильный, мощный, как медведь, второй щуплый мальчишка, дрожавший осиновым листом. Сын у нас образовал симбиоз из внешности папы и мамы. Темные волосы отца, а глаза мои, серо-голубые. Подбородок такой же упрямый как у Кира, а губы бантиком, как у меня.