– Боюсь, что не буду оригинальным, но ты уверена? – наконец выдавил Роман, вернувшись к Елене после давящей затянувшейся паузы.
Девушка только хмыкнула, сокрушенно покачав головой. Она как будто была готова к такому повороту и не выглядела удивленной, но проницательный наблюдатель уловил бы в глубине черных глаз недобрый, блеснувший на секунду, огонек. Елена ощетинилась. По напряженным фигурам и мимике обоих, Дмитрий со своего места почувствовал, что развязка обещает быть непростой. Он весь обратился в слух и внимание, в то же время исправно и точно отвечая на валившиеся вопросы любознательной девочки напротив, уничтожающей с жадностью саранчи огромную порцию десерта.
– Лена, как бы это помягче сказать, – со вздохом промолвил Роман. – Ты на пять с лишним лет старше меня, и я ценю тот опыт, что приобрел с тобой. Но мне еще так много надо сделать: доучиться, подумать о карьере, о будущем.
– Это значит, что в твоем будущем меня нет? Я правильно поняла? – холодно отозвалась Елена, оставив в покое гранаты. – Что же ты предлагаешь, Рома? Только будь, пожалуйста, небанальным.
Последняя фраза смутила Романа, он отвел взгляд от двух, нацеленных на него, прицелов. В голове с бешеной скоростью крутились шестеренки мыслей, обрывки чьего-то опыта, книжного и жизненного. Казалось бы, в подобные ситуации люди попадают каждый день, и давно следовало бы появиться универсальному рецепту. Твоя женщина беременна, ребенок тебе не нужен, значит вот, что нужно сказать и сделать. Через пять минут вы расходитесь как ни в чем ни бывало. У вас по-прежнему все хорошо, вы – друзья, никто никому не должен. Нет никаких обид и угроз. Совсем уж идеальный вариант, когда лет через восемь или десять, она звонит и просит приехать, мол, сын хочет увидеть отца. И ты едешь, чтобы примерить на себя неведомое доселе состояние отца. Если оно не подошло по размеру, можно и отказаться от ноши, исключив все контакты, исчезнув с горизонта как случайный сухогруз. О, где ты, великая мощь искусственного интеллекта, готовая разрешить все вопросы человеческого бытия? К тебе, а не в исповедальню, потекут когда-нибудь страждущие познания и всепрощения людские потоки.