– А куда деньги денешь? – всё не унималась девушка.
– Лошадь куплю.
– Лошадь?.. – переспросила Анна и тут же вспомнила об их недавнем разговоре про неудачные приглашения и табуны коньков. – О, боги…
С поляны они уходили под её громкий смех и подколки на тему того, что Тимура она теперь будет называть не иначе как Спирит Душа Прерий.
Она легко перегнулась через белые перекладины перил, кое-где выщербленные тонкими полосками, словно бы царапинками от коготков. Внизу, за пушистыми темно-зелеными кустами китайской розы, театральную труппу в полном составе, добром здравии и почти благодушном настроении возвращали из душевых. Шли по парам, как в детском саде, едва ли не держась за ручки, только что воспитатели были крепко сбитыми, загорелыми головорезами. Через их мускулистые, покрытые испариной шеи протянулись лямки оружейных ремней, но ни ожидаемой свирепости, ни излишней агрессии охранники не проявляли.
Анна настороженно наблюдала за тем, как её коллег жестами просят вновь пройти в распахнутые двери клеток, а тех, кто больше всего упирается, подпихивают дулами автоматов. Аккуратно, надо сказать, подпихивают, даже с некоторой осторожностью и явной неохотой. То ли наёмникам Тимура не очень нравилось выступать в роли нянек для капризных и сварливых гостей; то ли громилы попросту не умели ничего другого, как применять грубую силу, и вместо "а не соизволите ли вы пройти", пинками бы под зад да прикладами об затылок утихомирили бы всю толпу разом. Но её друг действительно держал обещания, а наёмники, по всей видимости, действительно беспрекословно ему подчинялись и никого не трогали.
Не то чтобы Аня смирилась с таким положением дел. В цивилизованном мире людей в клетках не держали, это выглядело не просто неправильно, а даже дико. Но она бы слукавила, если бы сказала, что внутри неё алым пламенем разгорается огонь борьбы за поруганную человеческую свободу. Нет. Просто Анне, однажды сумевшей вырваться словно бы из другого мира, пришлось выучиться жить в этом. А здесь всеми правилами предписывалось быть законопослушным гражданином, соблюдать какие–никакие моральные нормы. Она бы хотела соблюдать их в полной мере, всё ещё чувствовала себя чем–то обязанной и коллегам, и начальству… хотя кому–кому, а некоторым скотам за железными прутьями было самое место.