– Эй, ты!.. Ну, ты того… Иди к нам! – крикнул Пельмиша. Сначала он хотел посмеяться над Равиолькой, но природное дружелюбие взяло верх.
Равиолька тут же обернулся и пошел к ребятам.
– Плакса! – неожиданно выпалил Пельмитя. Он не был злым пельменем – просто ему очень нравилась Фетучинька и он давно искал возможности произвести на нее впечатление смелого и отчаянного мужчины.
Малыш, на плоском лице которого уже расплылась улыбка, остановился как вкопанный. Не ожидал он такой грубости. Но хуже всего – он чувствовал, как предательские слезы готовы политься. Честно говоря, и Пельмитя уже не был рад своей злой инициативе. Фетучинька посмотрела на него без всякого восхищения, даже с неприязнью. Да и брат, похоже, сконфузился и вовсе им не гордился. Всем было неудобно, и никто не знал, как прервать эту мучительную паузу.
– Пельмитя, да ладно тебе! Можно подумать, никто из нас не плачет! – раздался неожиданно голос.
И в следующую секунду из-за солонки вышла такая красивая девочка-вареник, каких Равиолька никогда не видел. Она протянула ему мягкую белую ладошку и просто сказала:
– Я Варенька. Будешь с нами играть?
Невеселая жизнь Фетучиньки
Тем вечером Фетучинька прощалась с ребятами в прекрасном настроении. Они замечательно провели время, прыгая в свете дырок от терки, а потом отменно поиграли в «слипнись-отлипнись». Фетучинька давно заметила, что чаще других к ней липнет Пельмитя. Ее это одновременно радовало и расстраивало. Радовало – потому что приятно, когда кому-то нравишься. Расстраивало – потому что самой Фетучиньке больше нравился спокойный и рассудительный Пельмиша. И ей было стыдно перед Пельмитей, но и досадно, что он не Пельмиша.
И почему-то еще досадно на Вареньку, которая была такой красивой. И даже во время «слипнись-отлипнись», когда Фетучинька чувствовала себя слишком высокой и неуклюжей, Варенька выглядела еще лучше, чем обычно. Но все равно вечер удался! Вот и новенький, этот Равиолька, такой застенчивый поначалу, постепенно влился в компанию. И оказался настоящим весельчаком!
Да, вечер удался. Но с каждым шагом, который приближал Фетучиньку к дому, настроение ее ухудшалось. Так, впрочем, было всегда. Девочка замедлила шаг, стараясь отложить приход домой. Но кастрюлька, в которой Фетучинька жила с мамой, неумолимо надвигалась. Кажется, встань Фетучинька как вкопанная, кастрюлька сама к ней подойдет. Вот она уже видит ручку с застывшим на ней много-много лет назад пятном от соды. А вот уже и крышку, из-под которой выбивается свет. Только вот Фетучинька не находит свет ни уютным, ни зовущим. Как же не хочется домой… Но Мама будет волноваться, если Фетучинька не придет вовремя.