– Расскажи, как вы со своими справляетесь? Ведь это почти взрослые мужики. Они же ничего не боятся, а ты их строишь, как телят.
Сашка передал Аньке откусанный бутерброд и разгреб бумаги на столе. Под ними оказалось штук пятнадцать мобильных телефонов, ожидающих своей очереди на зарядку.
– За косяк идет в конец очереди. – Сашка снова прикрыл телефоны списками и закинул ногу на ногу. – Ну и чем больше отрядок, тем меньше времени на дурь.
Анька с восхищением посмотрела на бумаги, и с еще большим – на Сашку.
– Ты это сам придумал? Это же гениально! А Бороду по фотороботу искать?
Темная бровь медленно приподнялась, уголок присыпанных сахарной пудрой губ тоже.
– Я вожатый. И я должен… много чего. – Сашка, не поворачивая головы, бросил взгляд в окно и двумя пальцами отстучал по мигающим кнопкам плеера длинную комбинацию.
Плеер зашуршал и затих, и стало слышно, как где-то внизу – похоже, уже давно – кричал Борода:
– Христом Богом клянусь: не брал я ваш ужин! Понапридумывают всяк-кую ерунду, людям работать не дают!
– Вяжи его!
На лестнице послышались топот ног, Валеркин сиплый смех и визг каких-то девочек:
– Да пошли вы!
Спустя секунду дверь распахнулась и десяток рук втолкнули в вожатскую грозящего кому-то кулаком Бороду.
– Христом Богом, – повторил Борода и уставился на вываленный на кровать конфискат. – А это у вас тута чаво?
Трясущимся пальцем он указал на блок сигарет Winston и встретился взглядом с Сашкой.
– Нет, это не могу, – сказал тот и убрал сигареты в тумбочку. – Это детские.
– По-онял, – протянул Борода. – Все лучшее детям. А тама чаво?
«Тама» было все – от тушенки с гречкой до компота из ананасов. Не глядя, что берет, Сашка собрал для Бороды пакет снеди, бросил сверху две банки пива и вдобавок положил три пачки сигарет из заинтересовавшего его блока.
– За моральный ущерб, – сказал Сашка, протягивая ему пакет.
Борода буркнул «спасибо» и, шурша пакетом, вышел в коридор. Уходя, мы получили такой же. Тоже за моральный ущерб.
– Nobody likes you when you when you’re 23 and you still act like you’re in freshman year[5].
– Да пошли вы!
Весь вечер над лагерем собирался пойти дождь. Злились комары, ветер нагонял тучи, но капли как будто высыхали, не долетая до земли. Анька достала из чемодана какой-то аэрозоль со страдающей мухой на этикетке и, стоя перед зеркалом, стала яростно им трясти.