Очередная ночь бед и волнений, и утомленных надежд канула в никуда? Но так ли? Закон сохранения энергии настаивает на ином. След твоих мыслей и чувств сберегается. Память о тебе хранится среди беспорядочного нагромождения истории вселенной. Свет предоставит о тебе всё. Все сведения, утерянные памятью.
Теперь же, спустя нескольких неосознанных дней, София недоумевала. Она не осилила свое беспамятство. Даже эхо бессознательного не пробивалось из глубокого и сырого колодца утерянных событий.
Она же ела – она не голодна. Чем тогда питалась? У входа в пещеру серели обёртки, огрызки, крошки… Это после неё? Вон в полумраке виднеется прозрачный пузырь. Он на треть пустой. Она утоляла жажду? Когда? Как?
А самое главное, о чем она думала? Какие мысли бродили в полусонном сознании? Справляла ли она нужду? Где и какую?
Что же с ней случилось? Отчего такая забывчивость? Она больна, или просто измотана дорогой и страхом?
Лаз превращал мрак в сумрак. Но половина пещеры всё равно укрывалось в тяжелой и таинственной тьме. Что же там? Существует ли ещё путь из этого камня? Что же прячется в той мгле? Возможно – ничто. Или хищный зверь? Дурочка, как она раньше не допускала такого. Может злое жестокое животное в упор наблюдает за ней. Прямо сейчас, наслаждаясь её испугом.
София попятилась спиной к выходу. И спотыкнулась об оставленный рюкзак. Только теперь она внимательно оглядела свой вещмешок. Он лежал хоть и выпотрошенный, но нещадно тучный. Немилосердно тяжелый.
О! Горе! Всюду, по всему видимому периметру, лежала смятая одежда, предметы обихода и еда. Разбросанное тянулось и туда, в глубину потемок. Как ей собрать всё это?!
Женщина осела по стене. Грубые острые выпуклости ранили сквозь куртку. София застонала горько, сокрушенно, взахлеб. Голова и шея затомились тупой болью. Которая быстро претворилась в острую пульсирующую муть в левом виске. Блеснуло сияние. Мука ретировалась, оставив место опьяняющей радости. София поняла – её крест, её бич, её гений, её окаянный дар воззвал к ней вновь. Её обуяла важда. Она расслабленно опала на рюкзак. И в полуяви отдалась видению.
Ей чудилось, что по её рукам распустились перья. Ноги укоротились и округлились цепкими коготками. Оперенье подхватило её; взметнуло сквозь амбразуру пещеры, сквозь облако мух в самую раскаленную и дрожащую гущу неба. Там, в высоте, она начала пробиваться сквозь волнующуюся духоту воздуха. Казалось, ещё чуть-чуть и сухие волоски воспламеняться. Но верхние пласты ударили по телу прохладой. А перед глазами её…